Доктор не знал, смеяться ему или сердиться.

– Оставь нас, Николо.

– Будь осторожен, доктор Романелли, - сказал Николо, повернулся и вышел из комнаты.

Доктор погрузил чашку в миску с водой, которая стояла на столе, и взял несколько щепоток растертых в пыль растений из мешочка на поясе, высыпал в чашку и размешал пальцем. Затем он просунул руку под плечи юноши, поднял его в полусидячее положение и поднес чашку к его губам.

– Пейте, милорд, - мягко сказал он, наклоняя чашку. Больной рефлекторно выпил содержимое и нахмурился, когда доктор Романелли убрал пустую чашку, потом закашлялся и затряс головой, отфыркиваясь, - видимо, питье ему не понравилось.

– Да, оно горькое, не так ли, милорд? Я выпил чашку такого зелья восемь лет назад и все еще помню этот вкус.

Доктор встал, быстро подошел к столу - он торопился, так как теперь время сочтено, - высек искры для маленького трута на блюде, раздул пламя, поднес особую свечу и держал в пламени до тех пор, пока фитиль не оделся короной свечения, потом он установил свечу в подсвечник и стал сосредоточенно на нее смотреть.

Пламя не устремлялось, сужаясь, вверх, как у обычной свечи, а светилось равномерно во всех направлениях, как если бы это была сфера, подобная маленькому желтому солнцу, и иероглифы на свече нервно подергивались, как скаковые лошади перед забегом.

Теперь пора, если только его ка в Лондоне правильно сделает свою часть.

– Ромени?
– сказал он в пламя свечи.

– Я готов. Чан с веществом подогрет до нужной температуры, - ответил едва слышный голос.

– Хорошо. Надеюсь, что так. Для него все подготовлено?

– Да. Просьба об аудиенции была принята и утверждена на этой неделе.

– Хорошо. Поддерживай связь на этом канале. Романелли взял металлический контур, который был прикреплен к куску тяжелого дерева, маленькие металлические палочки и ударил. Зазвучала долгая чистая нота - и через мгновение из пламени пришел ответ.

Ответная нота была выше, поэтому он переместил деревянную бусину на дюйм выше и опять тихонько коснулся металлической палочкой контура. Теперь звуки были похожи, и шар пламени, казалось, исчез, хотя он засветился опять, когда звук растаял в воздухе.

– Я верю, у нас получится, - сказал он напряженно.
– Еще раз.

Две ноты - одна в Лондоне, другая в Греции, прозвучали опять, теперь почти в унисон; пламя стало тусклым, отливая взбаламученной мутной серостью, и пока контур все еще звенел, Романелли осторожно коснулся шарика и передвинул на толщину волоса дальше. Теперь ноты звучали в унисон, и там, где раньше было пламя, теперь была дыра в воздухе, в которую он мог видеть маленький участок земляного пола. Когда двойной звон стих, странный сверкающий шар пламени вновь появился.

– Так держать!
– взволнованно сказал Романелли.
– Я могу отчетливо видеть. Ударь опять, когда я скажу тебе, и я его перешлю.

Он взял ланцет и блюдо и повернулся к лежащему на кровати - тот был без сознания. Романелли поднял обмякшую руку, сделал надрез на пальце и поймал быстрые капли крови на блюдо. Когда он получил пару ложек крови, он выпустил руку и обернулся к свече.

– Сейчас!
– сказал он и ударил по контуру палочкой. И еще раз был получен ответ, и когда пламя свечи опять стало дырой, он опустил палочку, обмакнул свои пальцы в блюдо с кровью и, взмахнув руками, отправил брызги крови через дыру.

– Прибыл?
– спросил он, и его пальцы приготовились к следующей попытке.

– Да, - ответил голос с другой стороны, пока нота не отзвучала и не вспыхнуло яркое пламя, - четыре капли, прямо в чан.

– Превосходно. Я позволю ему умереть, как только услышу, что у вас все получилось.

Романелли наклонился и задул свечу.

Он сел и стал задумчиво смотреть на спящего. Найти этого молодого человека - действительно удача. Он именно то, что нужно для их целей: пэр Британского королевства и - возможно, из-за своей хромоты - застенчивый и замкнутый, почти не имеющий друзей. И во время учебы в Харроу он очень кстати опубликовал сатиру, которая вызвала раздражение некоторых влиятельных лиц, в том числе и его благодетеля лорда Карлисла. Теперь все охотно поверят, что он и в самом деле мог пойти на такое преступление, которое его заставят совершить Романелли вместе со своим британским ка.

– Доктор Ромени и я - мы выдвинем тебя из неизвестности, - сказал Романелли тихо.
– Мы сделам твое имя знаменитым, лорд Байрон.

***

Клоун Хорребин и доктор Ромени пристально смотрели на ванну размером с гроб с тускло клубящимся магическим раствором, в котором темнели, затвердевая, капли крови где-то на среднем уровне и где сейчас начала разрастаться система прекрасных красных тканей, связываясь друг с другом.

– Через двенадцать часов это уже будет узнаваемый человек, - тихо сказал Ромени, он стоял так спокойно, что даже совсем не подпрыгивал на пружинных подошвах, - а через двадцать четыре часа он уже сможет говорить с нами.

Хорребин переступил на ходулях.

– Подлинный британский лорд, - сказал он задумчиво.
– Крысиный Замок уже удостаивали посещением выдающиеся личности, но молодой лорд Байрон здесь будет первый, - даже под слоем грима Ромени заметил усмешку, - пэр королевства.

Доктор Ромени улыбнулся:

– Я ввел вас в высшие сферы. Несколько мгновений длилось молчание.

– Ты уверен, что мы и впрямь должны осуществить этот бессонный проект, то есть не спать вообще завтра ночью?
– жалобно захныкал клоун.
– Я всегда сплю по десять часов в гамаке, или у меня будут ужасные боли в спине, а с тех пор как мой проклятый папаша, - он указал на высушенную голову Теобальдо в нише окна над ними, молча наблюдавшую за всем происходящим, - сбросил меня на землю, боли стали вдвое сильнее.