Креспи нахмурился и наклонился поближе:

— Вы смогли выяснить, сколько членов экипажа погибло?

МакГиннесс кивнула:

— Возьмитесь рукой за стену, чтобы не упасть. Тридцать четыре за последние три года.

У Креспи округлились глаза.

— Это невозможно! — воскликнул он.

— Как бы мне этого хотелось, полковник.

— Практически по человеку в месяц! Но сюда прилетает только один транспортный корабль в год. Каким же образом прибывают люди на замену?

МакГиннесс скрестила руки на груди и продолжала отчет:

— Скорее всего, они прибывают на трех не включенных в график кораблях. Это продолжается уже пять лет. Информация о них есть в главном компьютере станции. Следовательно, все, что здесь происходит, одобрено в верхах.

Креспи был потрясен. Увидев выражение его лица, МакГиннесс подумала, что все-таки не зря старалась.

— Сучий сын, — прошептал Креспи.

— Вы хотите, чтобы я продолжала совершать глупости, пытаясь добраться до учетно-отчетной документации?

Креспи с трудом взял себя в руки и посмотрел в глаза стоявшей напротив него женщине.

— МакГиннесс, — обратился он к ней, — простите мне те слова. Да, конечно, продолжайте.

— Спасибо, сэр.

Креспи кивнул и понял по ее мягкому тону, что она тоже просит у него прощения.

— Наверное, нет необходимости напоминать вам, чтобы вы были осторожны, — добавил полковник. — Но если вас все-таки поймают, можете рассчитывать на мою помощь.

МакГиннесс выдохнула воздух. Она была благодарна Креспи, хотя, конечно, не собиралась ему этого показывать. До этой минуты она не понимала, какую тяжелую ношу ей приходится нести одной. Она также боялась, что ей не разрешат попробовать найти ответы на интересующие ее вопросы. У Дэвида не было семьи. Только она...

За иллюминатором появилось что-то непонятное, какие-то очертания проплыли под ним. МакГиннесс посмотрела вниз и воскликнула:

— Господи!

Это оказался погребальный мешок.

— Мортенсон, — прошептала женщина.

Креспи вслед за ней выглянул в темноту.

Они стояли рядом несколько секунд и наблюдали за одиноким грузом, медленно покидающим освещенное пространство прямо за бортом станции и улетающим в холодную черную бездну, которая станет его могилой.

— Постарайтесь, чтобы вас не поймали, МакГиннесс, — повторил Креспи, развернулся и пошел прочь, пока она еще не успела придумать, что ответить.

Креспи набрал воздуха в легкие, задержал дыхание и начал медленно поднимать вес, лежа на скамейке тренажера. Его руки дрожали, струйки пота скатывались со лба и текли по шее. Еще одно усилие — и он почувствовал, как напряглись плечи и спина, приятная боль начала медленно растекаться по телу. Это означало, что он хорошо поработал.

Он выдохнул воздух и опустил вес.

— Десять, — сказал полковник, ставя штангу на место. Неплохо, учитывая, что ему столько времени пришлось находиться в анабиозе. Конечно, кое-какие мышцы атрофировались: это неизбежно, хотя в каютах и использовались специальные стимуляторы. Сегодня ему удалось поднять вес, практически равный его собственному. Он даже не надеялся на подобное так скоро после выхода из анабиоза.

Он лежал на скамейке тренажера, приводя дыхание в порядок, и думал о том, что ему рассказала МакГиннесс.

За три года на станции умерло тридцать четыре человека. Сколько из них было связано с исследованиями, проводимыми Чурчем? Доктор заявил, что ни один. Но ведь нельзя поверить в то, что все они умерли от сердечных приступов.

Чурч определенно что-то утаивает. Похоже, что Тавес тоже замешан, потому что такое количество потерь личного состава скрыть невозможно.

«А почему нет? — спросил внутренний голос. — Ты сам никогда не узнал бы об этом, если бы не МакГиннесс. И, кстати, командование на Земле об этом до сих пор даже не подозревает».

А может, подозревает? И не только подозревает, но и в курсе? Креспи отбросил эту мысль через несколько секунд. На заговорах конспираторов строятся детективные романы, но это-то жизнь. Более того, если бы командование участвовало в тайных экспериментах, они не стали бы проводить их в одном из самых отдаленных участков Вселенной, а занимались бы этим ближе к дому, причем задействовали бы только военнослужащих, а не гражданских лиц, как большинство техников на «Безымянной».

Чурч, несомненно, эксцентричен, но неужели у него настолько поехала крыша, что он готов пойти на убийство членов экипажа в научных целях? Ведь он работает над телепатической связью между человеком и чужим для того, чтобы спасать людей! И вообще, зачем ему масса трупов?

А что на самом деле случилось с Мортенсоном? Не исключено, что его специально убили, но почему? Он обнаружил что-то, что ему совсем не следовало знать?

Креспи глубоко вздохнул и провел рукой по потным волосам. Слишком много вопросов, а те ответы, которые имеются на настоящий день, не позволяют разобраться в происходящем. Вообще получается какая-то бессмыслица.

Смысл есть только в словах Шарон МакГиннесс. Ее рассказ о Дэвиде Ленноксе звучит правдоподобно, и это вполне оправданная мотивация для того, чтобы хотеть докопаться до истины, однако объяснение причины ее заинтересованности Креспи слышал только от самой МакГиннесс. Никто больше не мог ему подтвердить, что на показанной ею старой фотографии Шарон МакГиннесс обнимает именно предыдущий помощник Чурча, а не просто какой-то полковник.