— Но если они заявятся ночью?

Джесс пожал плечами.

— Каждую связку динамита я поместил под одинаковым углом к столбу загородки. Я смогу правильно оценить расстояние и при лунном свете, хотя может понадобиться один-два лишних выстрела.

Уиллоу посмотрела ему в лицо. В его словах не было ни гордости, ни самоуверенности. Они были сказаны как о само собой разумеющемся, хотя она не могла представить, чтобы такое было возможно. Она посмотрела на Брэди и удивилась, увидев, что его лицо выражает доверие.

— Если кто-то наступит…

Лобо отрицательно покачал головой.

— Этого будет недостаточно. Нужен выстрел или что-нибудь тяжелое, например, фургон. Даже тогда не думаю, что он взорвется. Требуется прямое попадание. Все равно я хочу, чтобы дети держались подальше.

Она кивнула.

— Вы уже кончаете?

— Еще две, — сказал он. — Потом я взгляну на огород, нельзя ли пропахать канаву от реки. Неизвестно, выйдет ли что из этого, растения почти засохли, но попробовать стоит.

Снова Уиллоу с трудом могла поверить, как много сумел сделать Джесс. Сарай был окончен, загон укреплен, динамит куплен и мины поставлены. Теперь вот огород. Да останавливается ли он хоть на минуту? А как насчет еды? У нее возникла еще не совсем четкая мысль.

— Я проеду с вами к реке, — быстро сказала она. — Я знаю самое подходящее место для канавы.

Он с недоверием посмотрел на нее. То же сделал Брэди.

— Я только на несколько минут. Брэди, вы оседлаете лошадь?

Он подозрительно смотрел на нее.

— Я могу пойти.

— Нет, мне надо немного отвлечься. — Она улыбнулась ему самой просительной улыбкой.

Ей и вправду надо было отвлечься. Брэди знал это. Со школой, и ранчо, и ее приемной семьей у нее не оставалось времени для себя. Он часто ей выговаривал за это. Вряд ли теперь он мог отказать. Но он не мог избавиться от ощущения, что не должен оставлять этих двоих наедине, особенно когда он чувствовал явное, вибрирующее притяжение между ними, когда видел, как они не сводили глаз друг с друга. Его успокаивало только выражение отчаяния на лице Лобо.

Уиллоу не стала дожидаться ответа, одобрения или согласия. Она бросилась к дому и взбежала наверх, чтобы переодеться в платье с самой широкой юбкой и сапоги. У нее не было дамского седла, и она едва умела ездить верхом. Брэди пробовал научить ее, но она оказалась не очень хорошей ученицей. Скорее всего, она опозорится. Но ей было все равно. Несколько мгновений наедине с Джессом, а может, и больше. Это стоило чего угодно.

Она быстро заплела волосы в одну длинную косу, потом задержалась в кухне, чтобы аккуратно сложить в мешок немного свежего хлеба и сыра, и флягу с водой.

Когда она вернулась в загон, Джесс был там, хмурясь от нетерпения. Но единственная лошадь Уиллоу для верховой езды ждала оседланная, и только чуть помедлив, Джесс подошел к ней, подставляя сложенные руки, чтобы помочь ей сесть в седло.

Уиллоу положила руку на его плечо, чувствуя движение мышц под рубашкой и тепло его кожи, проникавшее сквозь ткань, и несколько мгновений не могла шевельнуться, боясь потерять эту близость с ним. Но потом она поставила ногу в его руки, позволив ему поднять ее в седло с такой легкостью, как будто она была перышком.

Ей нравилось, что Бэтси, которую так назвал еще старый Джейк, была немолода и имела хороший характер, но даже при этом она теперь оказалась в ужасно невыгодном положении. Она не встречала никого, кто бы ездил верхом так хорошо, как Джесс. Но Уиллоу села как можно прямее, и, держа одной рукой поводья, а другой уцепившись за луку седла и придерживая пакет, на который Джесс поглядывал с любопытством, пустила Бэтси в неловкую рысь по протоптанной тропе к реке.

Когда у Джейка было стадо, оно здесь ходило на водопой, и этой тропой пользовался Гэр, когда его ручей пересыхал. Река была только в четверти мили отсюда, и там росла рощица тенистых тополей, где по воскресеньям она иногда устраивала пикники с детьми.

Они ехали молча. Джесс, очевидно, весь сосредоточился на управлении караковым, который нетерпеливо пританцовывал — от желания, предположила она, бежать наперегонки с ветром как несколькими днями раньше. Она была рада, что он намеренно не смотрел на нее, потому что чувствовала себя неуклюжей. Она знала, что из-под платья виднелись икры ног и что юбка задралась до бедра. Но ничто не могло затмить удовольствия быть вместе с ним, ехать с ним рядом, даже когда он молча сдерживал ярость, как сейчас.