Он подождал, пока Сэвидж не закончил, и поблагодарил его, затем обратился к другим.

— Господа, если у вас есть критические замечания, давайте, выслушаем их сейчас. Я хочу иметь твердый фронт, когда мы будем завтра на заседании кабинета, и я хочу, чтобы каждый из вас был готов ответить на любой вопрос. Мне незачем говорить вам, как важно, чтобы они купили это.

Все кивнули.

— И еще одно, — добавил Фалькенберг. — Главстаршина.

— Сэр?

— Как только Кабинет купит этот новый план организации, я хочу, чтобы в полку была нормальная дисциплина.

— Сэр!

— Вбей им это покрепче, Первый солдат. Скажи Сорок Второму, что спектакль окончен. Отныне с рекрутами и стариками будут обращаться одинаково,и первый, кто причинит мне неприятности, пожалеет, что родился на свет.

— Сэр! — Кальвин счастливо улыбнулся. Последние месяцы были для всех напряженными. Теперь полковник, слава богу, снова забирал вожжи в свои руки. Солдаты несколько потеряли сноровку, но он снова сложит ее обратно в них. Настало время сбросить маски, и Кальвин был этому рад.

Звук кричащих в унисон пятидесяти тысяч человек может быть ужасающим. Он возбуждает страх на инстинктивном уровне, вызывает панику более древнюю, чем страх перед ядерным оружием и всеми достижениями военной технологии. Это неприкрытая голая сила из котла звука.

Все во дворце прислушивались к скандирующей толпе. Члены правительства были внешне спокойны, но передвигались по коридорам тихо и говорили на пониженных тонах — или беспричинно кричали. Дворец был наполнен безымянным страхом.

Заседание Кабинета началось на рассвете и шло все утро. Оно все тянулось и тянулось, ничего не решая. Как раз перед полуднем вицепрезидент Брэдфорд встал со своего места за совещательным столом, твердо сжав губы от ярости. Он ткнул дрожащим пальцем в сторону Джорджа Хамнера.

— Это ваша вина! Теперь техники присоединились к требованию принять новую конституцию, а их контролируете вы. Я всегда говорил, что вы предатель Прогрессивной партии!

— Пожалуйста, господа, — настаивал президент Будро. В его голосе звучала безграничная слабость. — Перестаньте, что это за выражения!

— Предатель? — переспросил Хамнер. — Если бы ваши проклятые чиновники обращали немного внимания на моих техников, этого бы не случилось. За три месяца вы сумели превратить техников из самых стойких сторонников партии в мятежников, несмотря на все, что я мог сделать.

— Нам нужно сильное правительство, — заявил Брэдфорд. Голос его был пронзительным, и легкая полуулыбка вернулась на место.

Джордж Хамнер сделал огромное усилие, пытаясь сдержать свой гнев.

— Вы не получите его таким способом. Вы гоняли моих техников, как скот, заставляли их работать сверхурочно без дополнительной платы и поставили к ним своих проклятых солдат, когда они запротестовали. Одному человеку стоило жизни то, что ваши жандармы взбеленились на него.

— Сопротивление полиции, — отмахнулся Брэдфорд. — Мы не можем этого допускать.

— Вы не знаете, что значит «править»! — крикнул Хамнер. Его сдержанность исчезла, и он встал, возвышаясь над Брэдфордом. Коротышка отступил на шаг, и его улыбка примерзла к губам. — У вас хватило наглости назвать меня предателем после того, что вы сами сделали! Мне следовало бы свернуть вам шею!

— Господа! — Будро встал со своего места во главе стола. — Прекратите!

Со стадиона донесся рев. Дворец, казалось, завибрировал от криков конституционного съезда. В кабинете на миг воцарилось молчание. Будро устало продолжил.

— Это ни к чему нас не приведет. Я предлагаю сделать перерыв на полчаса, чтобы дать остыть страстям.

Все согласились.

— И я хочу чтобы, когда мы соберемся снова, не было больше этих обвинений и угроз, — добавил президент Будро. — Понятно?

Другие нехотя согласились. Будро ушел один. Затем Брэдфорд с кучкой самых близких сторонников позади. Остальные министры поспешили, показывая, что они уходят с ним, словно находиться, по их мнению, в оппозиции к первому министру было опасно.

Джордж Хамнер остался в комнате один. Он пожал плечами и вышел. К Эрнесту Брэдфорду подошел человек в форме. Хамнер узнал в нем подполковника Кордову, командира четвертого батальона и фанатичного сторонника Брэдфорда. Хамнер вспомнил, что это он впервые предложил назначить на этот пост Кордову, и каким это казалось тогда неважным. Группа Брэдфорда направилась налево по коридору. Они, казалось, о чем -то перешептывались и подчеркнуто игнорировали второго вице-президента. Хамнер лишь пожал плечами.