– Я счастлив поступить в ваше распоряжение, – щелкнул каблуками Йозев, и это действительно было так. Он не подведет добряка Ойленбаха, Шнееталя, Кальдмеера, кесаря.

– Что ж, до встречи.

Артиллерист исчез, Руппи не возвращался, снова отзвонили сигнальщики, по стеньгам поползли флаги – оранжевые и красные. «Всем убавить парусов», – велел флагман, – «Каравану лечь в дрейф». «Арьергарду охранять караван».

«Ноордкроне» быстро и легко освобождалась от лишних парусов, замедляя бег. Кому-то из кордебаталии повезет принять участие в бою, не в тупой стрельбе по каменным стенам, а в настоящей морской баталии. Линия против линии, корабль против корабля, хотя, если повезет, Вальдеса можно взять и «в два огня».

– Проклятье, – по всем признакам Руппи был близок к убийству. – Ты представляешь, что мне приказано! Я должен проводить эту свинью собачью к купцам и оставаться с ним, пока не будет сигнала «К высадке».

– Ох ты, – огорчился Зепп, – что же это?

– Олаф боится, что этот гроссе потекс запутается в сигналах, – шепнул приятель, – и все изгадит. Вообще-то это правильно, но почему именно я?!

Марсель Валме был искренне рад встрече с графом Тристрамом. Граф был далеко не столь счастлив, но проявил понимание и без возражений проследовал в гостиницу «Крылатый баран». Не стали буянить и две дюжины вояк в странного вида мундирах, с готовностью отдавшие оружие брату генерала Шеманталя. Это, без сомнения, характеризовало их с лучшей стороны. Или не их, а Орельена с его адуанами, поймавшими курьера, который мог помериться ушами с самим дуксом Андреатти.

Обладатель выдающихся органов слуха стремился к Фоме. В его сумке, помимо всякой ерунды, обнаружилось письмо, уведомлявшее урготского герцога о скором приезде полномочного посла Талигойи графа Джона-Люка Тристрама. Такую персону было грех пропустить, и ее не пропустили.

Марсель два дня подряд вставал с петухами, глотал отвратительный шадди и болтался в обществе Шеманталя под сенью мокрых дерев, поджидая бывшего секунданта Ги Ариго. Жертвы оказались не напрасны – господин посол был встречен со всеми возможными почестями, хотя это его отнюдь не порадовало. В Нохе, во всяком случае, Джон-Люк волновался заметно меньше.

– Вы часто вспоминаете ваших покойных друзей? – полюбопытствовал Валме, заворачивая коня в гостеприимно распахнутые адуанами ворота.

– С тех пор произошло слишком много событий, – промямлил гость. Он по-прежнему не рвался обнажать шпагу за ту сторону, на которой родился. Это было разумно. И противно. Тристрам вместо дядюшки Шантэри! Фу...

Виконт вытащил часы. Как он и думал, приближалось время обеда. Марсель с сомнением посмотрел на несостоявшегося посла. Даже если Тристрама придется повесить, это никоим образом не является поводом его не кормить.

– В «Баране» вполне сносная кухня, – Валме кивнул адуану, и тот услужливо взял посольского коня под уздцы. – Кэналлийского не обещаю, но вина Савиньяка тоже неплохи.

– Откуда вы взялись? – Тристрам явно не принадлежал к числу поклонников местных сортов винограда. – Я полагал, вы в Фельпе или Валмоне.

– К сожалению, не могу ответить вам любезностью на любезность, – признался Марсель, устраиваясь за чистеньким столом, – ибо на ваш счет до недавнего времени не полагал ничего. Тем не менее мы превесело проведем время. Вы мне расскажете, что происходит в Олларии, а я вам поведаю о бордонских красотках и бегающих башнях.

– У меня частное дело в Урготе, – Джон-Люк Тристрам угрюмо покосился на расположившегося у дверей адуана. Адуан чесал за ухом Котика. Котик улыбался. Милое животное, и так любит пряники.

– Прелестная группа, – заметил наследник Валмонов, – я подумываю о том, чтоб завести парочку варастийских волкодавов. Они очень понятливы и неприхотливы. Возвращаясь же к нашему разговору, вынужден заметить, что частных дел у полномочных послов не бывает. Ваше – не исключение. Кстати, не просветите меня на предмет странного создания на вашем плече?

– Это Зверь Раканов, – Джон-Люк на глазах становился все более и более хмурым, – герб Его Величества Альдо Ракана.

– Оно, в смысле величество, рискует стать посмешищем, – предупредил Марсель. – Свиноголовые существа редко вызывают уважение, а с крыльями и щупальцами тем более.

– Этому символу несколько тысячелетий, – вяло обиделся Тристрам.

– Ну и что? – не понял Марсель. – Птице-рыбо-дева тоже не молоденькая и все равно дура. С возрастом, мой друг, никто не хорошеет. Вы что-то хотите сказать?

– Я еду в Ургот по приказу признанного Церковью и многими державами короля. Вы меня задерживаете, принуждаете свернуть. По какому праву?

– Зачем оно вам, это право? – зевнул Валме. – У меня в десять раз больше людей, чем у вас, вот и все. Хозяин!..

– Виконт, – на лице Тристрама проступили красные пятна, которые ему удивительно не шли, – вас никогда не волновало ничего, кроме вашей персоны, моды и дамских прелестей, так...