– Возрадуемся, – рявкнул на талиг здоровенный клирик, – ибо сам Создатель возрадуется, когда вернется.

– И длиться радости Его вечно, – подхватил хор, – и каплей той радости быть радости нынешней.

Капля радости в ведре бед – вот что такое нынешний праздник. Талиг, может, и уцелеет. Если все эти Савиньяки с Ноймаринен так хороши, как про них говорят. А вот Альдо с Робером радости будет, что у Клемента при встрече с кошкой. Тут даже Левий не вытащит, наоборот. Олларианцы за объятия с Агарисом восемь шкур спустят, никакого Зверя не понадобится.

Рука внука с силой сжала локоть, предупреждая о ступеньках. И правильно, хороша бы она была, шмякнувшись посреди храма кверху задом. Такой зад лучше не показывать, особенно днем. Ее Высочество, величаво вздернув подбородок, ступила на огражденное кедровыми гирляндами возвышение и преклонила колени на подушку с вышитым голубем. Подушка была большой и мягкой, но простоять полчаса на коленках, когда тебе за шестьдесят, еще то удовольствие. Особенно без привычки.

Орган взвыл еще разок и смолк, служки высоко подняли истекающие воском свечи, четырежды ударил колокол, и Рассветные Врата медленно распахнулись. Меж серебряных створок показались нарисованный сад и семь раскрашенных статуй. Самым красивым был Адриан со своим львом. Говорят, святой и при жизни был хоть куда. Одно слово, Эпинэ.

– Кто ты? – произнес бархатистый мужской голос. – Тот ли, кого я ожидаю?

Левий! Всем ты хорош, только б росточку б тебе добавить. Вот был бы кардинал повыше, а Альдо поумнее, цены бы обоим не было.

– Я Альдо из дома Раканов, – звонко ответил внук. – По праву рода и по закону людскому – король Талигойский. Я пришел преклонить колена перед Создателем нашим.

– Клянешься ли ты именем Его, что сказанное тобой правда?

– Вечной душой клянусь.

– Кто вошел с тобой в храм?

– Мать моего отца, – голос Альдо звенел натянутой струной, – и мои вассалы.

– Чтут ли они Создателя нашего и ожидают ли Возвращения Его?

– Ручаюсь за них. Своим словом, своей жизнью, своей душой.

– Есть ли среди вошедших в храм тот, кто знает об Альдо из рода Раканов то, что не знает он сам? Тот, кто может сказать, что Альдо из рода Раканов не чист пред ликом Создателя и слуг Его? Тот, кто оспорит сказанное Альдо из рода Раканов? Тот, кто скажет: нет, Альдо Ракан не король Талигойский?

Если знаете, встаньте и ответьте. Свеча Истины зажжена. Пока не погас огонь, откройте тайное – и будете прощены.

Свеча истины... Желтый огонек в руках Левия. Как быстро она тает. Четыре минуты, какая малость, но можно встать, вернее, окончательно свалиться и покаяться.

Прокричать, что она, Матильда Алати, согрешила с Адрианом, с шадом, с Леворуким и Альдо не имеет прав на корону? Или не она, а Ида... Бедная курносенькая Ида, обожавшая Эрнани. Если бы она, так боявшаяся моря, заупрямилась, оба были бы живы, но Ида не хотела огорчать свою любовь и утонула вместе с ней.

Свеча все еще горит, а внук ждет. Он – Ракан, Ракан до мозга своих глупых костей, одно лицо с дедом! Ей никто не поверит, а если и поверит, все уже случилось. Альдо будет держаться за трон, а Робер не бросит Альдо. И она не бросит, потому что коронованный балбес – все, что у нее есть. Лаци, он, как тюрегвизе – выпил и забылся. Он молодой и он алат, а она привязала себя к Раканам, этого не разрубить... Упавшие листья к веткам не прикрутишь, как ни старайся.

Золотистая звездочка жалобно замигала и погасла. Огонь, Круг, жизнь – все кончается, а молодость кончилась уже давно.

– Альдо из дома Раканов, – в голосе Левия звучало удовлетворение, – нет никого, кто оспорил бы твое право. Нет никого, кто бы знал про тебя дурное. Ты чист в глазах слуг Создателя. Возблагодари же и восславь Его, ибо Он есть истина первая и последняя, начало всему и вместилище всего.

– Славлю Создателя устами и сердцем, – выкрикнул внук в серебряный рассвет. Громко выкрикнул. Анэсти тоже повышал голос, когда врал. Почему она не видела, что в Альдо столько от деда? Сын был почти алатом, а внук – талигоец. И дурак к тому же.

– Отрекся ли ты духов нечестивых? – для эсператистов что мармалюца, что охотнички золотые – все одно нечисть.

– Я не знаю таких. – Внук не знает, а вот с кем она на могиле Эсперадора согрешила?

– Верю слову твоему, сын мой. Да свершится предначертанное тебе при рождении твоем.

Маленькие, еще ниже кардинала клирики – и где он таких раздобыл? – встали позади Левия. Кардинал тронул наперсный знак.

– Возлюби всякого брата во Ожидании, как брата кровного. Смири гордыню свою пред Лицом Создателя. Почитай Пастыря своего и Отца своего. Почитай мать детей твоих и держи ложе свое нескверно. Не злоумышляй против брата своего во Ожидании. Не предавайся излишествам, теша плоть свою в ущерб духу.