Виконтесса Барре расценила его жест как приглашение, вошла и тщательно прикрыла за собой дверь. Александр зачем-то повернул ключ и замер, глядя на бывшую возлюбленную и не понимая, как она тут оказалась. Хотя Артур командует королевской гвардией, у него должны быть комнаты во дворце...

– Александр, – Дариоло заговорила первая, – я... я не могла не прийти. Мне... Что с Шарло и Кати?

Все понятно. То, что Даро его разлюбила, отнюдь не дает ему права думать о ней как о кукушке. Он должен был что-то придумать, тем паче детей от Бэррота у нее нет, а он еще радовался этому, мерзавец.

– С ними все в порядке. Они со мной. Шарло совсем молодец. – Проклятый, что же еще сказать? Подумать только, Миранде он способен рассказывать о сыновьях и дочери часами, а сейчас все слова куда-то делись. – С ними все в порядке... Они все вместе. Втроем.

– Спасибо, – она тоже не знала, что говорить.

– За что? Это мой долг.

– И мой тоже, но я ничего не могу.

– Так случилось. – Да, именно случилось. Он сам послал к ней раненого красавца-рыцаря. – мужчина может не скрывать то, что не простят женщине.

– Ты им расскажешь?

– Не знаю... Что-то сказать придется, но не сейчас. Мы еще поговорим об этом.

– Поговорим? Когда?

– Я теперь буду появляться в Мунте. Мы – друзья, я вел тебя к алтарю, никого не удивит, что мы разговариваем.

– Да. Не удивит. Я знаю. Как Рафаэль?

– Рито не меняется, – впервые за время разговора Сандер улыбнулся, – байланте остается байланте.

– Он не хочет меня знать...

– Я пытался с ним говорить, клянусь, что пытался. Он не желает даже слушать.

– И не захочет. Он меня ненавидит. И правильно делает.

– Не говори глупостей. Ты не виновата. Я... Я, по крайней мере, тебя не виню.

Они немного помолчали. Сейчас она повернется и уйдет. Повернется и уйдет к Артуру, который занят подготовкой к турниру в честь герцога Эстре...

– Александр.

– Да?

– Александр, а как ты?

– Хорошо. У меня все хорошо. Лось и Лидда – замечательные союзники, Тодор принял все наши условия...

– Я не о войне. – Проклятый, она же вся дрожит! – Как ты сам?

– Был ранен, но теперь здоров. У меня все хорошо.

– А Жаклин?

– Жаклин... Вообще-то Север не для нее. Она плохо переносит холод.

– Может быть, ей приезжать на зиму в Кер-Эрасти? Это хорошо для больных.

– Не поедет. Она всего боится, а больше всего чужих людей. Жоффруа ее совсем сломал.

– Прости, я не подумала. Я хотела как лучше.

– Спасибо тебе. Может быть, когда закончится война, мы приедем в Мирию все вместе. – Творец, он всегда всем обещает что-то сделать, когда закончится война. А она все не заканчивается. А если заканчивается одна, начинается другая. Да и делать уже ничего не надо. Он променял свое счастье на войну.

– Может быть, – печально повторила Даро, то ли не веря его очередной лжи, то ли не желая того, чтобы на этот раз он свое обещание исполнил.

– А как Артур?

– Здоров, только скучает...

– Скучает? – «Этот дурак может скучать рядом с Даро?! Осел, павлин, пень с глазами!»

– Ему не нравится командовать гвардией. Артур говорит, что он не военачальник, а воин. Ему нужен бой, а не караулы и церемонии.

– Я его понимаю.

Снова молчание. Теперь она уже точно уйдет. Говорить больше не о чем.

– Дариоло...

– Александр...

– Раз ты пришла, то я должен тебе сказать. Я тебя ни в чем не виню. Мне очень жаль, что Рафаэль так с тобой поступил. Будь счастлива, а за Шарло и Кати не волнуйся. Когда они подрастут, я что-нибудь да придумаю. Это так, я клянусь тебе.

– Спасибо. Но тебе правда хорошо с Жаклин?

– Правда. Она спокойная, добрая... Мы росли вместе. И потом, ее некому защитить, кроме меня.

– Но тебе с ней хорошо?

Проклятый, ну зачем она об этом спрашивает?!

– Я ей нужен.

– И все?

– Это очень много, Даро.

Очень много. И очень мало. Почему она не уходит? Неужели она не понимает, что он сейчас не выдержит?! Нет, вроде бы сейчас будет прощаться, слова подбирает. Раньше она их находила сразу...

Дариоло виновато опустила голову, а потом неожиданно сделала шаг вперед. Дрожащие руки легли на плечи герцога, он не успел ничего понять, а губы уже отвечали на поцелуй. Дальше все случилось само собой. На поварнях жарили лук и чистили рыбу, полотеры со своими щетками возились в тронной зале, ночные стражники, зевая, уступали место дневному караулу. Дворец Анхеля жил своей обычной утренней жизнью.