– Тэр, тапки!
– скомандовал я. И,взяв тапочки из тэровой пасти, подал их парню.

– А теперь давай все же знакомиться. Студент третьего курса энергетического института Астапов Анатолий, Толик...

Я протянул ему руку.

Он церемонно поклонился, прижав сложенные кисти к груди - как это делают индийцы. А на протянутую руку никакого внимания.

И тут мне кое-что пришло в голову. Я по-следовательски посмотрел ему прямо в глаза и твердо сказал:

– Думаешь, мне и впрямь неизвестно, кто ты такой? Ты - пришелец!

– Какой там пришелец, - не отводя честного взгляда, возразил парень, - не пришелец я вовсе, а Вася! Пока Вася, - уточнил он чуть погодя.

– Что значит пока?
– он опять сбил меня с толку.
– Ты что, собираешься менять свое имя?

– А как же иначе, - удивился он.
– Ведь оно не мое!

– А чье же?

– Молочное.

– Хватит представляться!
– рассердился я.
– И вообще, Вася, так не делают. С тобой по-людски, а ты...

На круглом добром лице парня отразилось явное замешательство.

– Уот из меттер? Я тебя обидел? Икскьюз ми, плиз! Без надобности! Меня ин фэкт пока зовут Вася. И это ин фэкт мое молочное имя...

– Молочный бывает коктейль!
– веско отпарировал я.
– Ну еще зубы бывают молочные!

– Вот-вот, зубы, индид!
– обрадовался Вася.
– Имена тоже. Сперва молочные. Общие. А личные потом. Их заработать надо! Размыслил? А теперь вот. Это важно. Я очень спешу. Цейтнот. Исполнишь маленькую просьбу? Кляйнерхен!

– Выкладывай!
– сказал я.
– Чем можем, поможем!

– Ин эрстен цайт временник!
– объявил Вася.- Погодник, ну, как это еще календер?

– Календарь?

– Да, да, календарь!

Я сбегал на кухню, где у нас висел отрывной календарь, и вручил его гостю.

Парень повертел календарь в руках и задал совсем уж идиотский вопрос:

– Тысяча девятьсот шестьдесят шесть? Уот из ит?

Но поскольку и этот свой вопрос он задал вполне серьезным тоном, я тоже ответил ему вполне серьезно:

– Это значит, что сейчас тысяча девятьсот шестьдесят шестой год. Шестое окгября, между прочим.

– А точка отсчета где?
– спросил парень.

– Точка отсчета? Ах, точка отсчета! Нуль координат?

Парень радостно расплылся.

– Ну, год рождения этого самого... Впрочем, на самом-то деле никто как будто тогда не родился, хотя, конечно, никогда так не было, чтобы никто не рождался, кто-нибудь несомненно должен был родиться и в тот год...

– Так у нас ничего не получится, - прервал меня гость.
– Лет ас беттер ускоритель. Маяк! Бен Муса? Чандрагупта? Петушков?

– Ближе всего Эйнштейн, - сказал я.
– А вообще-то Королев!

Васино лицо стало еще круглей.

– Спутник? Гагарин? Лунник?..

Я только успевал кивать головой. Вася замолчал, втянул в рот верхнюю губу и наморщил лоб. И через некоторое время сказал:

– Ты энергетик, ты должен знать инверсор...

– Инверсор? Первый раз слышу, - честно признался я.
– И вообще у меня по приборам незачет.

Вася снова замолчал, снова пожевал верхнюю губу и снова наморщил лоб. Но на этот раз молчание было совсем недолгим. Вася отчаянно взмахнул руками и сказал:

– Показывай все, что имеешь! Омнеа!

Мы пошли по квартире - я, за мной Вася, за Васей Тэр - и время от времени гость тыкал в какую-нибудь вещь пальцем и спрашивал: "Можно?" Я говорил великодушно: "О чем речь?" И он брал эту вещь и относил к своему подоконнику.

Минут через десять там, на полу, рядышком стояли: электрический утюг, телевизор, пачка соли, четыре ведра (два оцинкованных и два пластмассовых), пылесос и фотоувеличитель.

Вася, потирая руки, внимательно рассматривал эту кучу.

– Все?
– спросил я.

– Паяльник бы еще!
– сказал Вася. Я пошел в кладовку.

У парня даже руки задрожали, когда он увидел паяльник.

– Теперь все?

– Не совсем, - замялся Вася.
– Предписан четырехкратный запас прочности, вот в чем беда! Нужны еще вот такие механизмы.

Он ткнул тапочкой в пылесос.

– Сколько?

Вася устремил глаза в потолок.

– Пять. Или лучше десять...

По-видимому, ему еще долго предстояло гулять с молочным именем.