Стала Ариша оглядываться и поняла, что дядька этот зелёный - подводный рабовладелец. И что тётеньки подводные, несчастные которые, - его рабыни. Они у него в маленькие зелёные бутылочки зелёное вино разливают. И вино это - отравленное. Им зелёный дядька всяких своих врагов угощает. И для этого вина он целый завод подпольный устроил. Подпольный и подводный одновременно. Вот разливают тётеньки это самое вино, а мама Аришина-Феклушина причитает: - Девочки мои, зачем вы-то сюда попали?! Не уберегла вас ваша мамочка! Что же скажет ваш папочка? Как он там без нас? Кто ему картошечку пожарит?
– Да, - говорит Ариша.
– Соли мы ему не оставили.
– Какой-такой соли?
– соседняя тётенька спрашивает.
– Для ванны, - Ариша отвечает.
– А вы разве не от соли сюда попали?
– Нет, - помотала головой грустная тётенька.
– Я по городу ходила, под ноги не смотрела и в люк упала канализационный. В колодец то есть. И сразу тут оказалась.
– А я, - другая тётенька говорит, - посуду мыла. Моющим средством "Буль-буль-карасик". Видели рекламу?
– Видели, конечно!
– обрадовалась Феклуша.
– Очень хорошо растворяет жир! Даже в холодной воде!
– Точно, печально подтвердила вторая тётенька.
– Вместе с жиром и я растворилась! И смыло меня струёй из-под крана. Остались дома дети маленькие. Совсем одни. Боюсь, они кран закрыть не сумеют. Затопит квартиру-то!
– и эта тётенька заплакала.
– Надо что-то делать!
– зашептала Феклуша.
– жалко тётенькиных деток!
– А давайте, мы его этим же зелёным вино и отравим!
– предложила Ариша.
– Пробовали!
– вздохнула тётенька.
– Не пьёт он. Сухой закон у него, у паразита мокрого.

А в это самое время дома вот что было. Папа Аришин-Феклушин пришёл домой - с тренировки по каратэ. Он вообще-то много спортом занимался - для поддержания формы. Пришёл, видит: нет его дочек. И жены тоже нет. Лишь серёжечки с цепочечкой в ванне на дне лежат. От досады папа по раковине стукнул кулаком: он пообедать хотел, а дома - никого. И обедом даже и не пахнет. Стукнул, кстати, сильно, по-каратистски. Раковина - оп!
– и пополам раскололась! Папа расстроился. Что нужно новую раковину покупать, а жены рядом нет - посоветоваться не с кем. И тут вдруг папа почувствовал неладное. Заплакал он с горя над разбитой раковиной. И от слёз своих сам же и растворился! И утёк в трубы. И притёк к зелёному дядьке. И увидел свою семью. И других тётенек. И самого дядьку - с кнутом. И сразу всё понял. И как врезал дядьке: ки-я! ки-я! А дядька перепугался. Как помчится! А папа-каратист - за ним. Дядька - между трубами и папа - между трубами, дядька - в узкие какие-то ходы и папа - следом! Вдруг видит папа: между трубами - танк настоящий стоит. Тоже зелёный. Дядька в него - раз!
– и запрыгнул. И люк за собой захлопнул, и пушку на папу наставил. А папа в него бутылкой с ядовитым вином как кинет! Танк вспыхнул зелёным пламенем и - не стало его совсем!

А завод подпольно-подводный в тот же миг заржавел весь!

А тётеньки растворённые сразу назад створились. Ну то есть нормальными снова стали. Обрадовались они ужасно. Крикнули хором ура и по домам поплыли.

Но больше с тех пор не растворялись!

Мойте руки перед едой! Не бойтесь!

Загадочная бабушка

К мальчику Мише приехала из Астрахани бабушка. И пока она ехала, с ней странные превращения произошли. Раньше была бабушка как бабушка, а тут...

Вот принялась она уху варить: одной рукой рыбу держит, другой чистит, третьей рукой соль берёт... Да, да! У неё вдруг отчего-то третья рука отросла, соль взяла да и спряталась обратно. А потом вот ещё одна рука, с другой стороны, тряпку взяла, чтобы со стола вытереть. Глядь, а на плече вторая голова проклюнулась и говорит первой: - Надо в суп перчику добавить.
– И картошечки, - первая, основная голова отвечает.
– Ты спроси, спроси, где у них картошка?
– подначивает вторая.
– Миша!
– первая голова кричит.
– Картошка у вас есть?

Миша на кухню вышел, как бабушку всю в руках-головах увидел, сразу в обморок плюхнулся. А из плеча из бабушкиного третья голова вылупилась. Шею длиннющую вытянула, во все ящики заглянула.
– Нет у них картошки, кончилась, - говорит голова третья.

Тут из бабушки ещё две ноги высунулись.
– Вот они и сбегают за картошечкой, - основная голова говорит.

Руки - третья и четвёртая - взяли сумку, взяли кошелёк (это - пока первая и вторая руки мыли), головы лишние в плечи втянулись, бабушка на четырёх ногах до вешалки дошла, пальто второй рукой сняла, оделась, первая и вторая ноги как-то в бабушку убрались. А третья и четвёртая через Мишу переступили и в магазин отправились.

В магазине бабушка стала продавщицу расспрашивать: это сколько стоит, а это что за продукт такой, а это свежее или нет, а это вкусное ли, - и всеми четырьмя руками в витрину тычет. Продавщица рот открыла и бормочет бессвязно: - Э-э, м-е-э, да-а, све-ежее, э-э... ква!

Да, продавщица вдруг позеленела и заквакала.

Бабушка плечами пожала, взяла свою картошку и дальше пошла. А продавщица, вся зелёная, так целый день и квакала. Только на следующий день обратно порозовела.

Подходит бабушка к прилавку, где духи и кремы продают.
– Крем для рук есть у вас?
– спрашивает.
– Есть.
– Покажите, чтобы хороший был и недорогой.
– Вот у нас с цветочной пыльцой есть, - продавщица говорит и даёт бабушке большой жёлтый тюбик.

Бабушка тюбик открыла, хотела немножко выдавить, а крем как польётся! И всю руку облил, да ещё и на пол пролился! А крем оказался такой пахучий! И пахнет пыльцой, а у бабушки на пыльцу аллергия оказалась. Она от запаха от этого обалдела прямо и чихать начала.
– Заплатите за крем!
– закричала продавщица.
– Вы мне полтюбика извели! Кто его теперь купит?
– Чхи! отвечает бабушка.
– Я теперь...Чхи! Дышать не могу!

Положила бабушка крем на прилавок, а рядом - руку, кремом облитую. Оставила руку на прилавке... Как-то она у неё отвалилась-отстегнулсь что ли? И пошла.
– Что вы делаете?!
– завопила в ужасе продавщица.
– А чем вы недовольны?
– выглянула из-за бабушкиного плеча вторая голова. Хотите, я вам чихающую голову тоже оставлю? Как компенсацию за крем?
– Ой!
– тихо пискнула продавщица и присела под прилавок, не дожидаясь отстёгивания чихающей головы.

Так она и сидела под прилавком, пока директор магазина, уборщица, а потом и сотрудники "Скорой помощи" не попытались её оттуда вытащить. Продавщица вцепилась в ножку стола, пихалась и подвывала. А рука, облитая пахучим кремом, куда-то таинственно делась. Похоже, её унесла маленькая девочка, дочка продавца из отдела бытовой техники. Она целый день сидела за холодильником и баюкала что-то, завёрнутое в тряпочку. Впрочем, это что-то могло быть и куклой, а никакой не рукой!

А бабушка тем временем зашла в ювелирный отдел. Сколько там было всякой красоты! Бабушка шею вытянула и стала всё разглядывать! И шея у неё становилась всё длиннее.
– Ну не толкаться же!
– сказала бабушкина вторая голова, появляясь из-за плеча.
– Не отталкивать же нам ту толстую даму, лучше шею вытянем.

И обе головы, вытянув длинные жирафьи шеи, принялись разглядывать колечки-серёжки и даже не заметили, что из плеча вылупились третья, четвёртая и пятая головы. И все уставились на витрину. Ещё бы немножко, и на лбу у каждой головы стали бы открываться новые глаза, но тут третья нога пнула первые две. А четвёртая наступила им на ноги.
– Пожалуй, пора домой!
– вздохнула первая, основная голова.
– Денег-то у меня всё равно нет.

Третья, четвёртая и пятая головы спрятались сразу, а вторая ещё повздыхала немножко: - Денег нет, а поглазеть приятно! Ах!
– Вот тебе и ах!
– кивнула первая голова.
– У нас уха - в плане!