– Какой еще робот? Жениться?! Очень мне нужен муж, который зарабатывает жалкие гроши! Мой дорогой, когда я поднакоплю денег, то выйду замуж за богатого синьора. И тогда прощайте город и эти чертовы купола. Были бы деньги, а как они заработаны, никого не касается,

– Значит, ты обыкновенная шлюха?

– Это уж мое дело. Плати и выметайся,

На сей раз Джиджи приплелся к роботу подавленный, убитый горем.

– Как же ты сразу не догадался, Джиджи? Ведь я не давал тебе этого адреса.

– Но ты сказал, что ее зовут Милена.

– Ну и что же? Милена порядочная девушка, она регулярно ходит в церковь. А вот ты в последнее время туда и носу не кажешь.

– Там все женщины уродки.

– Неправда. И потом, в церковь ходят, чтобы молиться богу, а не глазеть на женщин.

– Богу не до нас. Он видит лишь тех, кто живет за куполами, а нас даже не замечает.

– Не кощунствуй. Ты не понимаешь великого смысла религии. Попытайся разобраться.

– Не в состоянии. Стоит мне включить магнитофон, и через пять минут я засыпаю. Предпочитаю кино.

– Тогда ходи на религиозные фильмы.

– Они слишком мрачные. Святые, бедняги, всегда умирают, и ангелы не успевают их спасти. Хоть бы уж финал был повеселее.

– Ты глубоко заблуждаешься, Джиджи. Они все попадают в рай. Разве это так уж печально?

– А ты уверен, что он существует?

– Конечно, после смерти праведников ждет рай.

– Э, не все ли равно, куда ты попадешь после смерти. Вот если б я встретил Милену, то еще мог тебе поверить. Боюсь, что я и Милену увижу после смерти. Верно, ее и на свете-то не существует.

– Нет, существует. Но ты просто не ищешь. Тебе не хватает упорства. И потом, если ты хочешь ей понравиться, тебе надо иметь хобби.

– У меня есть хобби, - поспешно ответил Джиджи.
– Я коллекционирую спичечные коробки. А на выборах голосую за партию разумных.

– Молчи, ты не должен никому говорить, за кого голосуешь. Это тайна, охраняемая законом. И вообще, что касается политики...

– Я не занимаюсь политикой. Она меня не интересует, - перебил его Джиджи.

Но он солгал. Лет пятнадцать назад он познакомился со студентами, которые занимались политикой, да еще как активно. Сидя в траттории, они громко доказывали, что, если бы все объединились и проголосовали против, от системы ничего бы не осталось.

– А фотоэлементы?
– спросил тогда Джиджи.

– При чем здесь фотоэлементы?
– удивились студенты.

– Как при чем? Разве парамагнитные подслушивающие устройства и фотоэлементы не установлены повсюду, даже в туалете?

Тут студенты, словно по команде, расхохотались.

– Знаешь, во сколько все это обошлось бы правительству?

– Знаю. Но у промышленников и хозяев куполов денег хоть отбавляй. Вот мне, например, вмонтировали в ухо лластинку.

– В ней указаны твои данные, место и год рождения. И больше ничего.

– Неправда. Робот контролирует каждый мой шаг.

– Сказка для малых деток. А ты и поверил, глупец. Вы, обыватели, убеждены, что роботы-шпионы везде и повсюду. На самом же деле они существуют лишь в вашем воображении.

Студенты так были в этом уверены, что вели себя крайне неосторожно. И, понятно, очень плохо кончили.

Когда он, Джиджи, узнал об этом, то сразу же помчался на митинг и выступил в защиту свободы и демократии. И его не тронули. С тех пор он не занимался политикой. Так что робот зря намекает...

– Я не занимаюсь политикой, - громко повторил он.
– Я думаю только о Милене.

– Знаю. Тогда поищи себе другую девушку вместо Милены. Ведь не сошелся же на ней свет клином.

– Как ты можешь предлагать такое! Может, ты меня все время обманывал?

– Нет.

– Ты говорил, что у Милены особенно хороши глаза, большие, голубые, с поволокой. Если хочешь, чтобы я тебе поверил, покажи мне лицо Милены.

– Постараюсь. Но ты должен напрячься, все твои мысли должны быть о ней, о Милене.

Джиджи уставился во тьму с замиранием сердца, ожидая, когда ему явится лицо Милены с большими голубыми глазами. И оно возникло, но глаза были закрыты. "Прошу тебя, Милена, открой глаза, умоляю, открой". И Милена взглянула на него своими голубыми, прозрачными как стекло глазами.

– Теперь ты убедился? Так ищи ее, ищи без устали.

И Джиджи искал, каждый вечер, в дансингах и в кино, в церкви и на гулянье. Он даже отказался от недели гипнотического сна, которая полагалась ему по закону каждые полгода. Он выходил из дому в шесть, и когда возвращался в свою комнатушку, где в беспорядке валялись грязное белье и пакеты с едой, им порой овладевало отчаяние. Он, не раздеваясь, ложился на неприбранную постепь и в тоске думал, не лучше ли все бросить и провести ночь с первой же встреченной проституткой. Но в памяти всплывали ее глаза, и на следующий вечер Джиджи вновь отправлялся на поиски. Когда же образ Милены тускнел, Джиджи ехал к роботу и снова впивался взглядом во тьму. Он больше не задавался вопросом, существует ли Милена, он искал ее, и все тут. Не раз и не два он пристально вглядывался в незнакомые женские лица в надежде, что вдруг на него с любовью взглянут нежные голубые глаза. Ему было безразлично, оскорбляет ли кого-либо из женщин это назойливое внимание и не рискует ли он нарваться на грубость.