Джереми нагнулся ниже и прижался к щеке матери.

– Это был самый худший из кошмаров. – Голос его дрогнул, и он, всхлипнув, уткнулся в плечо Гленды.

– Мне тоже снились кошмары, – прошептала она. – Ужасные. Как будто ты был в мрачном подземелье и звал меня. Я все пыталась прийти к тебе.

– Я и был в подземелье и действительно звал тебя. – Джереми изумленно уставился на мать.

– Да? Я чувствовала, что ты в опасности.

– Так и было. Ты спасла меня. Эта плохая тетя хотела убить меня…

– Все, на сегодня достаточно, – сказала медсестра. – Мы ведь не хотим расстраивать твою маму, правда? О своих приключениях ты ей расскажешь потом. А сейчас ей нужны тишина и покой. – Медсестра положила руку на плечо мальчика.

Джереми закусил губу. Гленда прижала его к себе. Мать и сын обнялись, и ночной кошмар медленно отступил,

В коридоре Том Уоткинс выговаривал сержанту Уитли:

– Вы не имели права говорить детям, что она умерла. Что им пришлось пережить!

Уитли вздохнул:

– Я же сказал тебе, как все было, Том. Моя первоочередная цель состояла в том, чтобы сохранить Гленде жизнь. Мы не могли охранять ее ото всего города все двадцать четыре часа в сутки в течение бог знает скольких недель. Она была в коме, когда мы нашли ее, и оставалась в коме до вчерашнего дня, когда мне позвонили и сообщили, что она очнулась и бормочет имя Джереми. Если бы мы сказали детям, что она жива, об этом узнал бы весь город. Ты ведь знаешь людей. К тому же у меня ни в ком, включая и тебя, не было стопроцентной уверенности. Конечно, мы охраняли ее палату, но, случись малейший прокол, и она была бы мертва уже по-настоящему. Не забывай, что она видела убийцу.

– Да-да.

– Я рассудил так: пусть убийца думает, что она мертва, а когда Гленда очнется, она сама скажет нам, кто на нее напал.

– И что она? Сказала?

– Да. Вчера, примерно в это же время. Как раз когда она назвала нам имя Кей Нельсон, та уже пыталась расправиться с мисс Грант, Харрисом и вашим сыном.

– Слава Богу, они остались живы.

– Да, возблагодарим Господа.

Дверь палаты Гленды открылась, и вышел Джереми. Медсестра осталась в дверях.

– Она хочет видеть девочек и Джейка. – Джереми светился от радости, хотя по щекам его и катились слезы.

– Мама! Мама! – Трое ребятишек кинулись к двери.

– Только по одному, – с улыбкой сказала медсестра. Эшли прорвалась вперед, и дверь за ней закрылась.

– Мама, – жалобно пропищал Джейк, когда его и сестру отвели в сторонку. Его нижняя губка предательски задрожала.

– Вы оба повидаете маму, – утешил их доктор, положив руки на детские плечики.

– Мама жива, Джейк, – сказал брату Джереми. И обернулся к Линдси. – Мама жива, Лин!

– Это же здорово! – улыбнулся Том Уоткинс.

– Да, папа. Очень здорово, – ответил Джереми и усмехнулся.

Кей была сумасшедшей, правда?

– Конечно. – Джонни взял руку Рейчел и крепко сжал. Потребность в прикосновении к ней он ощущал каждую минуту. И когда одержимый идеей спасти ее мчался под проливным дождем на мотоцикле, выжимая из своего любимца свыше ста миль в час и оставляя далеко позади полицейский эскорт. И когда очнулся в больнице в ту первую ночь и произнес имя Рейчел. И когда, наконец, она, залечив свою рану, пришла дежурить у его постели. Стоило ему прикоснуться к ее руке – ив душе разливался покой.

Прошло два месяца, и сейчас Рейчел и Джонни стояли у могилы ее отца. Стен Грант умер в ту страшную ночь, когда Кей пыталась убить их, вот почему Рейчел никого не застала дома – родных срочно вызвали в больницу. Стен ушел из жизни в шесть часов пять минут.

Поначалу Рейчел тяжело переживала, что не смогла быть рядом с отцом в момент его кончины, но постепенно нашла утешение в некоем знаменательном открытии.

Она вспомнила, что часы в доме пробили шесть и буквально в считанные минуты после этого ветка дерева ударила в окно и инвалидная коляска тронулась с места. Если бы этого не случилось, Кей скорее всего убила бы и Джонни, и Джереми, и Рейчел еще до приезда полиции. Сердцем Рейчел чувствовала, что их спасла душа отца, которая покинула тело как раз в тот критический момент, когда дочь его нуждалась в помощи.

Эта мысль несла в себе успокоение, и благодаря ей Рейчел вспоминала об уходе отца скорее с любовью, нежели с печалью, и вообще старалась больше думать о будущем.

– Если хочешь, мы можем задержаться в Тейлорвилле еще на несколько дней, – мягко предложил Джонни.

Стояла холодная ноябрьская погода. Джонни был в наглухо застегнутой кожаной куртке, Рейчел – в теплом шерстяном пальто до щиколоток. Кривой шрам на шее Джонни – там, где пуля Кей задела ткани, – был скрыт воротником. Рана на плече Рейчел была не столь заметной и больше походила на царапину. На холоде она давала о себе знать, и Рейчел задавалась вопросом, останется ли эта боль навсегда как напоминание о том, что она могла потерять.