— Как я понимаю, вы носите сорок четвертый [74] , — говорил Леонард.

— Отнюдь. Ни в коем разе. Может, тридцать девятый [75] .

— Тридцать девятый?

— Ну, может, сороковой.

— Покажите.

Женщина расстегнула блузку, вывалила груди.

— Видите? Тридцать…

— …второй. Ага. Но где главный калибр?

Женщина вытаращилась на него, потом заулыбалась:

— Главный калибр вроде бы у тебя.

И все в том же духе.

Имя звезды программы Джек где-то слышал. Рыжеволосая, внушительных размеров дама с огромным бюстом проводила на сцене больше времени, чем остальные стриптизерши. Костюм у нее был получше, и она хоть чуть-чуть умела танцевать.

В перерыве Леонард развлекал зрителей, предлагая им купить за доллар коробочку с леденцами.

— Фунт этих леденцов обычно стоит пять или шесть долларов. В коробочке, конечно, не фунт, но достаточно леденцов, чтобы наслаждаться их вкусом до конца представления. Однако на этой неделе в рамках рекламной кампании, проводимой в Толидо, в каждую коробочку был положен специальный подарок. В двух, трех, четырех…

Работа эта грозила непосредственному исполнителю серьезными неприятностями. Время от времени Леопард истошно вопил, что продана одна коробочка с часами. Тут же нанятый для этого человек орал из зала, что он выиграл часы. К началу второго действия у сцены собралось несколько пьяниц, готовых наброситься на Леонарда и потребовать назад свои деньги, по доллару они заплатили, но теперь поняли, что часы или другие подарки им не светят. Леонард ретировался за кулисы, а двое или трое вышибал не пропускали пьяниц на сцену.

Около полуночи Леонард и Мэрилин сидели в кабинке бара неподалеку от театра. Они дали три представления. Леонард трижды продавал леденцы. Теперь усталость тяжелым грузом легла на их плечи.

— Мистер Леонард?

Мужчина поднял голову и посмотрел на Джека.

— Меня зовут Джек Лир. Я президент «Лир коммюникейшн». Можно мне присесть за ваш столик?

Леонард, полноватый мужчина с прилизанными волосами, в потрепанном сером костюме, молча указал ему на стул. От внимания Джека не укрылись расширенные зрачки Мэрилин. Следы от уколов на руках подсказали причину.

— У меня к вам предложение, мистер Леонард. — Джек достал из кармана пальто и положил на стол пухлый конверт. — Содержимое этого конверта перейдет к вам, если вы подпишете одну бумагу.

— Что в нем? — спросил Леонард.

— Сто стодолларовых банкнот, — ответил Джек. — Десять тысяч долларов.

Леонард сразу все понял.

— От Фло, — кивнул он.

— Нет. От меня.

— И какую бумагу я должен подписать? Развод?

— Совершенно верно.

— Хорошо. Но я никогда не просил у нее десять тысяч.

— Я знаю. Просто подпишите. Здесь три экземпляра. Нужны три ваши подписи.

— Почему нет? Только дайте мне ручку.

Джек протянул ему «Паркер-51». Леонард подписал документы, не читая, и пододвинул к себе конверт.

— Хотите открыть и пересчитать? — спросил Джек.

Леонард покачал головой.

— Вы джентльмен, мистер Лир… я вот себе такого позволить не мог.

Пока они говорили, Мэрилин тупо смотрела в стол. Джек сомневался, что она слышала хоть слово.

— И еще, мистер Леонард. Вы знаете, что означают слова «заиметь сильную головную боль»?

Леонард кивнул.

— То, что меня ждет, если Фло вновь услышит обо мне.

Утром в субботу Салли Аллен появилась в зале заседаний суда одного из округов в северной части Алабамы. На ней были солнцезащитные очки, голова закутана шарфом. Сопровождал Салли местный адвокат.

Из представленных ею документов следовало, что она, Флоренс Стэнуич Леонард, под присягой подтверждает, что проживает в Алабаме недавно, но намерена поселиться в этом штате (она действительно прожила в Алабаме уже двенадцать часов, поскольку зарегистрировалась в мотеле прошлым вечером, и собиралась уехать из Алабамы только во второй половине дня, чтобы уже никогда не возвращаться). Суду представили и собственноручно подписанное заявление Леонарда. Тот также под присягой показывал, что знает о новом местожительстве вышеуказанной Флоренс Стэнуич Леонард, и соглашался развестись с ней. Судья подписал решение о разводе, не читая. Не заглянул он и в прочие бумаги. Бракоразводный процесс занял не больше минуты. В то утро судья подписал пятьдесят аналогичных решений.

1951 год

Эрих Лир положил сигару в пепельницу, взял стакан и отпил джин. Он предпочитал другие напитки, но на этот раз под рукой ничего не оказалось.

— Ну? — спросила обнаженная блондинка.

Эрих усмехнулся:

— Да, как мне и говорили, у тебя всего в достатке. И даже больше.

Блондинка вскинула подбородок и выпятила грудь.

— Я первоклассная актриса, мистер Лир. И сейчас я играю роль. Но могу сыграть и другие. Я не просто…