– Здэсь Гиви, гэнацвалэ, еще триста лет молодости тэбэ!

Все закричали:

– Гиви! Гиви!
– Несколько горячий, но, в сущности, добрый дэв был всеобщим любимцем.

Неожиданно из камина, выложенного безвестными калужскими мастерами, раздался разбойничий свист, и из топки выскочило юное существо верхом на помеле.

Это была стройная девица в джинсах и замшевой куртке,- крашеные белые космы падали ей на плечи и почти скрывали черные глаза и брови. Девица лихо соскочила с помела и стукнула красным каблучком по паркету.

– Откуда вы?
– спросила фея света строго.И кто вы такая?

– Я?
– удивилось юное существо.- Хиба ж вы не бачите? Так я ж Оксана, внучка бабы Солохи!

– Зачем же помело?
– недовольно спросила фея света.

– Яка вы!
– удивленно сказала Оксана.- То ж тэперь модно. Усе катаются на помелах. У нас даже сэкция организувалась на Лысой горе!

Присутствующим слово "секция" было знакомо, большинство состояло в оздоровительных объединениях с девизами "За здоровьем вприпрыжку" или "Мы йогнутые".

– Однако,- тактично сменил тему Гиви,- Абдулла опаздывает. Всегда был такой шустрый джинн, а тут...

– Ой!
– вскрикнула Солохина внучка.- Хто там?
– И она показала пальцем в окно.

В темном проеме виднелся расплющенный о стекло нос и два горящих глаза. Гиви подскочил к окну и распахнул его. Медленно и торжественно в комнату вплыл новенький ковер-самолет с совершенно оледеневшим пассажиром на борту. Это был Абдулла.

– Извините, уважаемые!
– произнес озябший гость, шмыгая носом.- Лэчу двое суток в ужасных мэтэорологических условиях!

– В век НТР,- сказал Гиви,- внук Каш-Каша... на коврике!..

– Ладно,- остановила его бабушка,- закройте окно и дайте ему согреться, потому что...

– У вас здесь что, нет ни телефона, ни телеграфа, ни телепатии? произнес ядовитый голос с легким иностранным акцентом. Пятно, образовавшееся на стене от протекшей на прошлой неделе фановой трубы, вытянулось, отделилось от плоскости и оказалось молодым человеком в светло-зеленой рубашке с ярко-красными следами губ разных женщин - от великанш до карлиц.

– Двоюродный шурин,- представился он улыбаясь,- Вальпург Джонатанович. Оттуда,- и он, не оборачиваясь, указал большим пальцем назад, на пятно.

У гостей вытянулись лица.

– Мы вам очень рады, Вальпург Джонатанович,промямлилАльберт Иванович, смекая кто и откуда.

– Можешь звать меня просто Мастер Вальпург.

– Ну, хватит! Внимание!
– решительно скомандовала фея света, и все присутствующие феи и волшебники засветились на манер неоновых реклам, только слабее и без потрескивания.- Людмила, показывай сыночка!

– Может, сначала чаю?
– Альберт Иванович был очень растерян.

– Чай потом!
– отрезала бабушка.- Кстати, как его зовут?

– Афанасий. Афанаська. Афонюшка!
– и гордая мать распеленала спящего сына.

– Ребенок хороший, крупный,- в этом мнении все родственники сошлись.

– Чего мы ему пожелаем?
– спросила бабушка.Ну, кто первый?

– Хай будэ привьязанный и вирный!
– сказала Оксана, кокетливо стрельнув глазами в Гиви.

– Пусть будет гордым и смэлым!
– сказал волшебник с Кавказа.

– Трудолюбивым и упорным!

– Честным и прямым!
– пожелания сыпались со всех сторон.

– Вежливым и воспитанным!

– Добрым и мягким!

– Щедрым и гостэприимным!
– произнес Абдулла и чихнул.

– Веселым и находчивым!
– засмеялся волшебник из Одессы.

– Будь, малыш, сердечным и любящим!
– закончила фея света.

– Я тоже хочу пожелать ребенку кое-что,- вдруг сказал Мастер Вальпург.

Как вы уже поняли, Вальпург Джонатанович был злым волшебником. В глубине души он считал, что самый лучший дар - это умение делать деньги. Однако ничего хорошего он этому семейству не желал и, к счастью для малыша, лучший свой дар приберег.

– Пусть мальчик Афанасий станет таким, как пожелали ему другие родственники,- сказал он, криво усмехаясь.- Я помешать этому не могу. Но если он вздумает отклониться от того "кодекса", который вы перечислили по статьям, пусть за каждое нарушение платит тридцатью, нет... пятьюдесятью сантиметрами роста. Напакостил - стань ниже, еще напакостил - еще ниже...

– Ну ладно, хватит!
– крикнула раздосадованная Людмила Федоровна. От крика ребенок проснулся и заплакал.- Главное, чтобы был здоровеньким! сказала молодая мама, беря дитя на руки.- Вы уж меня извините, его кормить пора.