– Нам не нужна вечная жизнь, - угрюмо возразил Роберт.

– Пока не нужна, - уточнил дальнианин.
– Но для того, чтобы только вырастить потомство, требуется один отрезок времени; для полета к другой звезде - другой, для познания новой планеты - третий. Твоему предку нужна была меньшая жизнь, чем тебе, а твоему потомку - большая. Это зависит от содержания жизни, от цели ее, не так ли?

Светов снова отметил чуткость этого удивительного существа. Дальнианин обращался к людям, как к равным.

– Наши предки прожили две эпохи, прежде чем начали изменять себя. Первую - когда они научились создавать. Вторую - когда они перестали убивать и угнетать друг друга. Она называлась Эпохой Начала Понимания.

– Есть три основных положения, - продолжал объяснять дальнианин, которые наши предки поняли. Форма разумного существа должна меняться в соответствии с его целью. Это форма ветра, а не скалы. Разумные существа не должны делиться на "я" и "мы". Они могут делиться и снова собираться в единое существо, опять же в зависимости от своей цели. Жизнь разума не должна иметь отрезка, ведь ни в каком отрезке не умещаются его мечты.

– Но для чего вы живете?
– спросил Ким. Самым любимым его занятием было спрашивать, самым нелюбимым - отвечать.

– А для чего живешь ты?
– ответил вопросом на вопрос дальнианин, и земляне улыбались, глядя на оторопевшего Кима. Дальнианин ответил точно так же, как ответил бы Ким.

Молчание становилось тягостным.

– Хорошо, отвечу я, - сказал дальнианин.
– Мне нужно узнавать все новые варианты устройства Вселенной.

– Для чего?
– поспешил спросить Ким.

– Чтобы каждый раз выбирать из них наилучший.

– Наилучший для кого?

– Для меня, для тебя, для животного, для камня. Для гармонии.

– Я не понимаю тебя, - признался Ким.

– Ты поймешь меня только через свои интересы, - пояснил дальнианин и попросил: - Расскажи о цели своей жизни.

Киму пришлось отвечать:

– Я хочу знать как можно больше, чтобы человечество стало сильнее.

Его голос был таким же медленным, как обычно, - голос человека, для которого размышления значат больше, чем действия, а выдумка - больше действительности. Но нарочитые хриплые полутона и наигранная наивность исчезли, голос прояснился.

Ким бросил взгляд на товарищей, как бы извиняясь за нескромное признание. А они смотрели на него во все глаза: он впервые раскрывался перед ними.

– Для чего сильнее?
– спросил дальнианин.

– Вместе с силой приходит счастье. А сила - в знании.

Дальнианин улыбнулся:

– Почему же ты сказал, что не понимаешь меня? Ведь наши цели сходятся. Мы хотим знания для силы, а силы - для счастья. Разные у нас только возможности. Ты пока хочешь знать больше о Вселенной, чтобы лучше приспособиться к ней, а я - чтобы переделывать ее. И ты, и я стремимся к гармонии со всем окружающим, к такой гармонии, где мы - строители и хозяева. В этом наше счастье... Ты понимаешь меня?

Он обращался ко всем землянам. И Светов ответил за всех:

– Мы начинаем понимать тебя.

– Я покажу вам, как переделывают мир!
– воскликнул дальнианин.

Вокруг его тела появилось серебристое мерцание. Оно становилось все больше и больше, окутало и землян. Образовало вокруг них прозрачную сферическую оболочку. Оно не имело ни запаха, ни вкуса, и вообще никак не воздействовало на их органы чувств. Земляне увидели удаляющуюся планету, похожую на фиолетовый мяч. Просторы космоса окружили их. У землян было такое впечатление, что они летят безо всякой защитной оболочки, и это ощущение пьянило безудержной гордой радостью. Космос, такой могущественный, непознанный, стал ласковым и спокойным, как море в бухте. У них появилось ощущение единства с ним, и впервые люди почувствовали, что они не только сыновья Земли, но и дети космоса.

– Смотрите!
– сказал дальнианин.

Два узких луча ударили из прозрачной сферы, в которой они летели, в черное пространство. Там, где лучи скрестились, заплясал огненный шарик. Он разрастался, пульсировал... Дальнианин управлял лучами, и они становились то двумя бурлящими ручьями, то двумя клинками.

– Я создаю перепады энергии, - пояснил он так просто, как будто делал обычное дело.
– Это приводит к возмущению пространства, а затем к изменению движения частиц. Я могу менять энергетические заряды частиц, направление их вращения - и жидкость течет снизу вверх, газ стремится к уплотнению, многомерное время движется в том направлении, какое мне нужно.

Огненный шарик превратился в гигантский излучающий шар. На его поверхности бушевали смерчи и взрывы. Пространство, до того казавшееся пустым, изменилось. Оно больше не было черным. Багровые, серебристые, золотые отсветы заполнили его. Это был радостный пожар - пожар движения, жизни, который люди не могли представить в самых смелых мечтах. У них было ощущение, что это они зажгли новую звезду, что они могут изменять вращение частиц и управлять временем. Счастье такой силы и накала, какого они никогда не испытывали, овладело ими, породнило, сделало частями единого целого. Им казалось, что вот-вот они создадут мир, с которым сольются воедино в гармонии. Этот мир станет частью их, а они - его разумом, его волей.