Большинство купцов и политических деятелей заверяли, что между монетами нет никакой разницы. Те города, монеты которых ценились по самому высокому курсу, были вынуждены платить больше налогов и дани, а, следовательно, устанавливать более высокие цены на товары по сравнению с обладателями менее популярных платежных средств. Исходя из этого, как утверждали политики, покупательская способность монет была одинаковой на всей территории. И это было действительно так, если не учитывать один простой, но неопровержимый факт, который учитывали во всех меняльных лавках Тефира. Почти все монеты, независимо от спроса и покупательской способности, содержали приблизительно одинаковое количество золота.

Вот и получалось, что кошелек с сотней галдеров Зазеспура, ценившийся вдвое дороже, чем такое же количество зотов, отчеканенных в Сарадаше, имел тот же самый вес. В городе было два или три менялы, которые скупали монеты меньшей ценности, переплавляли их и чеканили из полученного золота более популярные деньги. Услуги таких предприимчивых дельцов очень ценились. Людям иногда требовалось изменить вид накопленного состояния. Это в первую очередь относилось к полученным в качестве платы или украденным персональным монетам, которые было очень трудно пустить в обращение. Иногда обладание такой монетой грозило смертельной опасностью.

Например, у агентов Рыцарей Щита существовал обычай прикрывать веки убитых золотыми монетами. Торговцы старались не принимать эти монеты, поэтому даже нищие и воры часто оставляли их на трупах, опасаясь навлечь на себя гнев Рыцарей Щита. Но были и другие люди, которые хранили монеты ордена и использовали их в своих целях. Для наемного убийцы или солдата кошелек с монетами Рыцарей Щита был предметом престижа и помогал найти работу получше. Те же монеты использовались в качестве платы за сведения или служили наградой и тогда ценились гораздо выше, чем содержащееся в них золото. Время от времени убийцам приходилось избавляться от монет Рыцарей, чтобы получить более популярные деньги, и тогда приметное золото шло в переплавку.

Во время недолгого обучения в гильдии наемных убийц Хашет узнал имя женщины, которая оказывала подобные услуги. Чтобы не привлекать ненужного внимания, он отправился к ней на самом захудалом из своих жеребцов.

Заведение, к которому подъехал Хашет, называлось «Улыбка кузнеца». Это была довольно ветхая лавочка, в которой покупателям предлагалось заменить утерянную подкову или починить сломанные вилы. Единственная владелица и работница лавочки никак не оправдывала ее названия.

Мелисса Минингшафт была невысокой, почти квадратной женщиной, лишенной как физической, так и духовной красоты. Она была наполовину, а может, и на четверть дворфом, но обладала крепким сложением и мускулами чистокровного дворфа-кузнеца. Лицо хозяйки своим видом напоминало печеное яблоко, седеющие волосы были скручены в тугой узелок на затылке, и назвать ее грузную широкую фигуру, облаченную в коричневый льняной балахон, бесформенной было бы проявлением сочувствия. Толстые мускулистые руки Мелиссы были обнажены до локтей, и кожа на них покраснела от жара наковальни и работы с мехами.

Женщина взглянула на вошедшего Хашета, осмотрела его с ног до головы и неопределенно хмыкнула.

– Я хочу поменять монеты, – заговорил он, кладя увесистый кошелек на шаткий, грубо сколоченный столик.

– На что? – угрюмо спросила Мелисса. – Твоя лошадь потеряла подкову?

Такая реакция не стала для Хашета неожиданностью. Мелисса очень придирчиво выбирала клиентов. Эта женщина была способна провести самую хитрую и запутанную сделку, а также выковать удивительно точные копии форм для поддельных монет. Но она не рекламировала свои таланты, иначе пришлось бы тратить слишком много сил и средств на охрану сокровищ, хранившихся в стенах и погребе ее неказистой лавочки и дома.

Однако у Хашета имелась кое-какая рекомендация. Из потайного кармана на рукаве он вытащил заработанный в гильдии наемных убийц пояс цвета песка и положил его рядом с кошельком.

– Я хочу обменять стандартные дантеры из Амна на другие монеты, – сказал он. – И можешь не предлагать обычные галдеры или молеаны. Я заплачу вдвое против обычного за золото, содержащееся в любых монетах, отмеченных знаком Рыцарей Щита.

Мелисса разразилась взрывом саркастического смеха и стала похожа на раздраженного дракона, выпускающего клубы дыма.

– Ты на самом деле ищешь Рыцарей Щита? Бедный ребенок! Подожди дня три, и они сами тебя найдут!

Но Хашет собирался встретиться с ними уже к вечеру.

– У тебя есть такие монеты?

– Парочка найдется, – призналась Мелисса, искоса поглядывая на молодого человека, в то время как руки привычно взвешивали содержимое кошелька. – Но это обойдется тебе вчетверо против обычной цены.

– Я согласен заплатить вдвое, и это справедливая цена.

– Справедливая? Да одно кольцо на твоем мизинце стоит столько амнских дантеров, что они не поместятся в этом кошельке, а я живу в этой жалкой лачуге. Разве это справедливо? Заплати тройную цену.

– Две с половиной.

– Договорились, – ответила она и сплюнула в огонь.

Было ли это подтверждением сделки или жестом презрения, Хашет не понял, но на всякий случай решил не обращать внимания на такое поведение хозяйки.

Мелисса протиснулась мимо Хашета и скрылась в задней комнатке. Спустя пару минут она вернулась и бросила на стол две большие золотые монеты.

– Тебе повезло. Завтра утром я собиралась переплавить их в молеаны.

Хашет взял в руку одну из монет и внимательно изучил все надписи. Эта монета определенно принадлежала Рыцарям Щита, но не несла на себе никаких персональных отметок. На второй монете информации оказалось больше.