Приятелей-сверстников здесь у меня не было, и, по-видимому, для того, чтобы я не свел дружбу с "уличными" мальчишками, меня решили познакомить с мальчиком воспитанным, "из интеллигентного дома".

И вот однажды вечером ко мне пришел худенький, голенастый, не очень складной подросток, немногим старше меня. Его звали Мурка Ромм.

Я легко мог бы написать, что и тогда меня поразила живость мальчика, необыкновенная для его лет начитанность или еще что-нибудь в этом роде. Не буду лгать - решительно ничего меня не поразило. Мы сидели на диване, вяло перебрасывались словами, совершенно не зная, что нам делать.

Через несколько дней я нанес ответный визит. Мы опять проскучали пару часов. На этом знакомство оборвалось. Дружба не состоялась. Почему - не знаю. Скорее всего потому, что из попыток искусственно создать дружбу между детьми редко что получается.

Мурку Ромма я с тех пор не видел. Встретился с Михаилом Ильичем Роммом.

Прошло лет восемнадцать. Мне позвонили по телефону:

– Вас просят приехать на "Мосфильм" для переговоров.

– О чем именно?

– Мы начинаем постановку фильма "Пышка".

– По Мопассану?

– Да. Ставить картину будет Михаил Ильич Ромм.

Никаких ассоциаций у меня эта фамилия не вызвала. Часа через два я был на "Мосфильме". В жестоко накуренной маленькой комнате сидели несколько человек. "Михаил Ильич у директора студии. Сейчас придет". Я прождал несколько минут. Распахнулась дверь, и быстро вошел молодой человек лет тридцати. На ходу скидывая пальто, он уже обращался к кому-то из съемочной группы, как бы продолжая прерванный разговор.

Нас познакомили. Он пристально, немного искоса, посмотрел на меня.

– Позвольте...

Я тоже его вспомнил, и мы немного посмеялись над нашим первым неудачным знакомством.

– Идемте!
– И Михаил Ильич увел меня в свою комнату.

Ромм предупредил меня, что через три минуты он должен уехать, и начал говорить. Он то присаживался к столу, то быстро начинал ходить по комнате. Михаил Ильич говорил минут сорок пять. Он рассказывал о других исполнителях, показывал эскизы костюмов, декораций.

Умение увидеть еще не начатую картину, способность мысленно представить себе ее всю, от вступительных титров до слова "конец",ценнейшее качество режиссера. Когда он рассказывал о "Пышке", можно было подумать, что перед вами многоопытный кинематографист. А это была его первая картина.

"Пышка" была признана одной из лучших экранизаций зарубежной литературы в немом кинематографе. Ромен Роллан писал, что был крайне удивлен, насколько тонко удалось постановщику передать всю обстановку, атмосферу и быт Франции второй половины XIX века: "Даже мелочи, например, утки во дворе гостиницы! Какой француз не знает руанских уток? Это очень верно!" Передавая этот разговор, Ромм весело смеялся - как раз утки не были его достижением, а явились следствием обычной кинематографической накладки. Для съемок двора гостиницы режиссер попросил привезти несколько кур. Кур не доставили - вероятно, просто забыли. Срочно перед самой съемкой погнали машину и привезли несколько... уток. Михаил Ильич разозлился: "Ну и черт с ними! Пусть будут утки! Не отменять же съемку".

* * *

В 1948 году Григорий Васильевич Александров приступил к постановке картины "Встреча на Эльбе". Он предложил мне чрезвычайно интересную роль крупного фашиста Шренка, которого под видом борца за мир Хельмута Крауса заключают в концлагерь, с тем чтобы подходящие советские войска освободили его, дав ему возможность действовать в нашем тылу и вывезти ценные патенты в американскую зону оккупации. Шренк-Краус, оборванный и обросший, радостно приветствует освободителей и покидает тюрьму с толпой заключенных. Потом он исчезает и вновь появляется совершенно преображенным в сопровождении своей "дочери" у советского коменданта. "Дочь", американскую разведчицу, играла Любовь Орлова. Кажется, это ее первая отрицательная роль в кино.

Картина снималась в Калининграде, бывшей столице Восточной Пруссии, городе Кенигсберге, считавшейся неприступной крепостью.

Я не видел войны. В 1941 году я был эвакуирован со студией "Союздетфильм" в Сталинабад. Снимался там в картинах "Лесные братья", "Учительница Карташова", "Железный ангел", заканчивал работу в фильме "Лермонтов". Я испытал тяготы эвакуационной жизни, но о войне знал по сводкам, газетам, фотографиям, рассказам и хроникальным фильмам.

И вот я попал в Кенигсберг, эту отчаянно защищавшуюся "неприступную крепость", павшую после неистового и кровавого штурма. Город был мертв. Мы жили в Доме офицеров, случайно уцелевшем здании. Вокруг на целые километры простирались развалины. Три года прошло с тех пор, как отгремели здесь последние залпы. Улицы были расчищены от обломков, но пустые, полуобвалившиеся коробки домов стояли вдоль искареженных тротуаров. Сейчас все было тихо. Кое-где зеленый плющ уже начал подниматься и прикрывать зияющие раны. Больше всего меня поразил вокзал - замершие поезда, рухнувший на них переходный мост. Остановились часы - пять минут третьего. В этом было что-то уэллсовское.

Над ролью Шренка-Крауса я работал с увлечением. Это как раз тот случай, когда актер появляется на экране в двух совершенно различных образах. Мне дорога эта картина.

* * *

"Королевство кривых зеркал" было снято Александром Артуровичем Роу в 1963 году. Этот фильм стоит особняком в длинном списке его картин, доставивших столько радости детям. Я играл главного министра королевства Нушрока - Коршуна.

Здесь я позволю себе вновь вспомнить ГИК. Институт давал отличную физическую подготовку - акробатика, бокс, фехтование, балетный станок, верховая езда, занятия на трапециях - все это держало нас в отменной форме. Эти занятия не могли не увлечь нас, молодежь, и многие достигли в отдельных видах спорта высокой степени совершенства. Киноактер безусловно должен владеть своим телом, но в ГИКе опять же неверно считали, что актер на съемках все должен делать сам. Это ошибочно! Актер никогда не сделает сложный трюк с той точностью и совершенством, как это может сделать профессионал, специалист по данному трюку. Пренебрежение этим правилом приводит иногда к трагическим результатам - из-за нелепой неточности погиб великолепный актер Урбанский.