Насытившись, Севка аккуратно облизал ложку, поблагодарил:

– Спасибо, дядя!

– На здоровье! А теперь расскажи, как думаешь домой добираться. Ведь отмахали мы за эти дни верст полтораста.

– Домой?
– вздохнул Севка.
– К бабке? Она и сама-то голодная-преголодная. А тут еще я. Домой мне никак нельзя, дядя. Вот если б вы в эскадрон взяли. Не глядите, что мал, мне уже четырнадцатый, прибавил он себе целый год.
– Могу при санчасти состоять или при кузнице с дядей Архипом. А если что - из пулемета тоже...

– Можешь из пулемета?

– Смогу! Пулеметчик Дроздов сколько раз при мне разбирал своего "максимку" до винтика. И ничего в нем хитрого, в пулемете.

Подумал, помолчал эскадронный.

– Писаря ко мне!
– приказал.

Явился писарь, козырнул, звякнул шпорами.

– Зачислить товарища Снеткова на котловое довольствие! Пока будет при кухне, а там увидим.

Вот как повернулась Севкина жизнь. Хоть без коня, без шашки, да все равно он теперь боец! А со временем добудет и коня.

Быстрый, неутомимый парнишка приглянулся всем. Кашевар, дядя Андрей, не скупился на похвалы:

– Огонь, не парень! Вихрь! Одно плохо - разут. Надо ему каку-никаку обувку справить, а то виду нет - шпоры не к чему прицепить.

И справил: где-то в деревне выменял у старика на алюминиевую собственного литья ложку пару новеньких пеньковых лаптей.

– Обувайся!
– приказал.
– Для лета - легки, для зимы теплы. Не у каждого взводного такая шикарная обувка имеется. Видел, в чем воюют?

– Как не видеть, - ответил Севка.
– У кого опорки, у кого калоши.

Кавалерия может воевать и в конном, и в пешем строю. Но в пешем она теряет главное свое преимущество - подвижность. Потому-то эскадрон, в котором служил Севка, часто перебрасывали, придавая его пехотным полкам для прорыва, для выхода на фланги, а то и в тыл противника. И хоть Севка в боях пока не участвовал, все же многое успел повидать и понять.

Дядя Андрей поучал:

– Главное - тыл, это уж завсегда. Фронт на нем, как дом на фундаменте. Наш эскадрон, к примеру, ходит сейчас по тылам противника. Через то у беляков дрожь в коленках и несварение желудка - не знают, где мы их лишь куснем для виду, а где под корень вдарим.

Засыпав две горсти соли и размешав в котле, кашевар продолжал, снизив голос:

– Беспременно вдарим! По всем приметам, не сегодня-завтра.

Предчувствие не обмануло старого бойца. В ночь Ребров перебросил эскадрон к небольшому селу, укрыл в роще и послал разведку.

– В гарнизоне от силы рота!
– доложил старший разведки.
– И, видать, нас не ждут. Вооружение не так чтобы шибкое: артиллерии - ноль, а пулеметов, по видимости, один - на колокольне. Если с наскоку...

– С наскоку петухи дерутся, - осадил разведчика эскадронный. Сколько же пулеметов, если не "по видимости"?

– Один, должно быть, - развел руками разведчик.
– Они тоже не дураки показывать.

К рассвету второй и третий взводы перешли подмерзшее болотце и затаились в овраге. Первому взводу приказано спешиться и идти на село в лоб - для маскировки.

Севка видел, как из рощи выскользнула цепь первого взвода, припала к земле. За ней - вторая цепь, тоже ползком. Неужели противник не видит? Или подпускает на выстрел?

Рядом с кухней стояла в резерве запряженная парой пулеметная тачанка. Ее редко применяли в атаках, чаще при отходе - для заслона.

Пулеметчик Дроздов молча курил одну цигарку за другой, хмурился. Ездовой Охрименко лежал под кустом на попоне, укрывшись с головой шинелью, - маялся животом.

Вот и первый выстрел с той стороны! Над плетнем заголубел дымок. С нашей стороны - залп. С колокольни - пулеметная строчка. Завязалось!

– Эс-кадрон, ш-шашки к бою! Марш - ма-арш!
– врастяжку скомандовал Ребров, вскидывая клинок и выпуская Бурьяна во весь мах.

Ухнула, застонала под копытами схваченная морозом земля, екнули конские селезенки. Развернувшись в лаву, всадники начали заходить на село с фланга.

И, откуда ни возьмись, с чердака крайней хаты полоснул по коннице станковый пулемет.

– Клади коней!
– крикнул Ребров, сдерживая Бурьяна, и скатился на землю.

На Севкиных глазах послушно легли под огнем старые эскадронные кони, заслонив спешенных кавалеристов. А молодые, необученные - ни в какую! Обезумев от страха, метались туда-сюда, волоча на поводьях бойцов, ошалело храпя.