ДЖОРДЖ СМИТ
ОТВЕРЖЕННЫЕ
Старый, изъеденный ржавчиной космический корабль летел вокруг планеты Олимпия по орбите, близкой к орбите станции космического контроля. Лену Сесмику, который стоял у иллюминатора, в директорском кабинете, он показался невероятно древним. Словно не настоящий корабль, до которого всего несколько миль, а картинка, вырезанная из учебника истории и наклеенная на какой-то черный фон.
– Просто не верится, что он настоящий, - сказал Лен, оборачиваясь к Джексону Таунли, директору станции.
– В жизни не видал такой древней посудины.
– И я тоже, Лен, - сказал Таунли, хмуро и озабоченно глядя на своего молодого помощника.
– Но я его ждал. Сегодня утром получено сообщение с Азгардской контрольной, так что я знал, что он появился в нашей системе. Только не ждал его так скоро.
– Что-нибудь неладно, сэр? С этим кораблем?
– Да, Лен, - в раздумье ответил тот.
– Боюсь, что да. Это "Теллус-2", в самом скором времени он запросит у нас разрешения на посадку... и придется ему отказать.
– Отказать? Но, судя по его виду, он пробыл в космосе многие годы. Должно быть, все припасы кончаются, а людям необходимо почувствовать твердую почву под ногами и глотнуть свежего воздуха. Вы не знаете, что это такое, когда...
– Я и сам был астронавтом, Лен, так что я все знаю, - сказал Таунли.
– Тогда в чем же дело? Не понимаю.
– "Теллус-2" в карантине. Ему не разрешено садиться ни на одну цивилизованную планету, это распоряжение Совета Галактики.
– Вы хотите сказать, у них на борту заразная болезнь?
– Да. На "Теллусе" одно из самых опасных заболеваний, известных человеку.
– А, значит, карантин временный, - сказал Сесмик, подходя к радиофону.
– Я вызову Новую Тулсу, пускай пришлют врачей и сестер...
– Доктора и сестры тут без надобности, - негромко сказал Таунли.
– Но неужели мы ничем не можем помочь? Они же там просто сойдут с ума.
– Когда они попросят разрешения сесть, мы позволим им выйти на нашу орбиту, но только для того, чтобы произвести необходимый ремонт и погрузить провизию и топливо.
– И это все, сэр? Неужели вы больше ничем им не поможете?
– Лену вспомнились долгие перелеты, в которых он участвовал, и тоска, которая разъедает душу, тоска по голубому небу, по глотку свежего воздуха, по твердой почве под ногами.
– Больше мы ничем не можем помочь. Азгардская контрольная даже и в этом им отказала.
– Но почему?
– Пять лет назад Сириус-три разрешил "Теллусу" опуститься - и теперь там бесплодная пустыня. Впервые за двести лет "Теллусу" разрешили посадку - и сейчас же разразилась катастрофа. Это космический Летучий Голландец, он будет странствовать от планеты к планете, пока не распадется на части, так было когда-то с "Теллусом-1. Тогда его команде дадут другой корабль, и эти люди и их потомки опять будут скитаться по Галактике в поисках планеты, которая пожелает их выслушать.
– Не понимаю... Я...
– Может, так оно и лучше. У Совета Галактики есть серьезные основания держать корабль в карантине, и мы будем исполнять приказ. Вернее, исполнять будете вы, - сказал директор, взглянув на часы.
– Через час я должен быть на заседании Планетарного совета. Предпочел бы не сваливать все это на вас, но, если мы хотим получить новые ассигнования, мне необходимо быть на совете.
– Хорошо, сэр. Я прослежу, чтобы все было в порядке.
Директор Таунли посмотрел в сторону "Теллуса";
Волк-359, солнце Азгарда и Олимпии, осветил ржавые бока древнего корабля.
– Я постараюсь вернуться как можно скорее, но в ближайшие два-три дня командуете вы, Лен.
– Хорошо, сэр. Постараюсь быть на высоте.
– Верю, Лен, но помните, что от распоряжения совета о "Теллусе" отмахнуться нельзя, его надо выполнять без всяких изменений.
Через несколько минут после ухода Таунли в дверь постучали, вошел радист, и Лен с виноватым видом вскочил с директорского кресла.
– У видеофона капитан "Теллуса", он вызывает директора, мистер Сесмик.
– Директор отбыл на планету, - ответил Лен.
– Говорить буду я.
В радиорубке у космического видеофона собрались четверо или пятеро сотрудников станции. Они уже видели древний корабль и сгорали от любопытства.
– А вот и исполняющий обязанности директора, - сказал главный связист Пол Норуич, увидев Лена. На его угрюмом лице появилась улыбка, за которой он надеялся скрыть свою неприязнь к Сесмику.
Не обращая внимания на Норуича, Лен сел перед видеофоном. С экрана на него в упор смотрел высокий человек с коротко остриженными седыми волосами, держался он так прямо, будто линейку проглотил. На нем был костюм незнакомого Лену покроя из блестящей, но уже потертой материи. Чуть позади стояли несколько мужчин и девушка лет двадцати. Она была высокая, стройная, коротко стриженая.