– Кроме компьютерного зала на восьмом этаже, здесь есть еще возможность следить за постояльцами?

Нас могут сейчас прослушивать?

Нина мотнула головой, ничего не понимая.

– Какой компьютерный зал?

Пришлось объяснять, как он нашел этот зал.

– Так вот откуда ты узнал? – краска стыда вновь залила ей щеки.

– Прекрати, котенок! – сказал он. – Все в прошлом. Пойдем на балкон.

Они вышли.

– Тогда расскажи, есть ли возможность пустить слух, что я заболел? Повредил руку, например. Лучше правую.

– Да, – согласилась она. – Конечно. Только зачем?

– А теперь скажи, – не отвечая, продолжил он, – есть ли у тебя свой счет в банке и можешь ли ты сама делать ставки?

– Конечно.

– И сразу перевести деньги подальше можешь?

– Хоть в Швейцарию, это как раз нетрудно.

– Сколько ты можешь поставить? Сколько у тебя на счету? Какой суммой ты располагаешь?

– Тысяч шестьсот-семьсот, точно не знаю.

– Солидно. Это тебе столько папа на булавки дает?.. – По ее потерянной улыбке он вдруг осознал, какой невольно привнес контекст.

– Извини, крошка, я не хотел…

У нее вновь заблестели ресницы, и ему пришлось обнять ее, чтобы остановить готовые хлынуть слезы.

– В общем, твоя задача убедить здешних игроков, что ставить на меня сегодня – значит потерять деньги, а самой поставить все. Поняла?

Она кивнула, но тут же попыталась возразить:

– Но.., милый! Это же глупо! У нас есть деньги.

Давай сейчас же уедем.

Николай устало покачал головой. Заглянул в двери и посмотрел на часы на стене. Половина восьмого.

– Сейчас оденусь, и мы пойдем позаботимся о машине. Еще надо заехать за моими шмотками и паспортом в город.

Все же клонило в сон. Николай перед уходом вытащил свой боевой арсенал. Спросил Нину, умеет ли она пользоваться чем-либо. Она, взяв "узи", лихо отстегнула обойму, со стуком вставила обратно и быстро расстреляла по сторонам воображаемых врагов. Николай догадывался кого.

– Возьмешь с собой. Мало ли?

Нина поискала глазами, куда деть оружие. Улыбнувшись, взяла полиэтиленовый пакет с чайкой, конвоирующей яхту на фоне голубых волн, и спрятала туда.

В фойе к ним подошел молодой человек – вновь банковский служащий! – и, теребя фирменную заколку на галстуке, передал ей ключ от стоявшей у входа лиловой машины. Потом наклонился и что-то шепнул ей на ухо. Что? Николай не расслышал. Видел, как она улыбнулась и, раскрыв пакет, показала содержимое парню. Глаза у того округлились.

– Вот, едем, в город за документами нашего победителя.

Тот сразу все понял и боялся посмотреть на Николая, чтобы не выдать коварную дочь босса. А Николай, следя за утрированно-конспиративной комедией, разыгрываемой с сублимированной условностью, чувствовал, что у него самого глупое лицо: всегда становится неловко, когда играешь по навязанным правилам. А тут еще он был невольно связан со всем этим сумасшедшим домом, где каждый играет роль, собственноручно написанную. И очень, очень хотелось спать.

Николай закурил, решительно подхватив Нину под руку, и провел сквозь расшаркавшиеся двери главного входа к огромному "Форду", лишь формой своей маскировавшемуся под легковушку.

Подумав, он сам сел за руль. Перевозбужденные нервы требовали действия, грозя в противном случае просто усыпить. Ворота, к счастью, были открыты. Он еще сильнее вдавил педаль газа, натужно ревя мотором, машина одолела подъем, а дальше дорога поглотила все его внимание. Не совсем, потому что он еще уточнял с Ниной детали будущего вечера, время, когда ей – лучше в начале боя, в крайнем случае через несколько минут – необходимо будет незаметно исчезнуть.

– Это нетрудно, – говорил он, лихо выворачивая руль и выезжая на шоссе, ведущее к городу, – это нетрудно, потому что все, разумеется, будут любоваться зрелищем.

– Николай!.. – начала было она, но он прервал ее, не хотел больше слушать уговоры:

– Нет, нет, решено и подписано.

Солнце ощутимо давило: жгло колени, локти, лица – все, что попадало под лучи. Мимо бежала серая, высушенная трава, пыльные кусты акации, невысокие деревья, мелкие стволы, – ослепительно просиял в голом просвете поляны кусок моря, мигнул за рощицей, окончательно исчез, с быстрым грохотом проскочил груженный железным прокатом грузовик, визжащая "восьмерка", хлестнула хвостом дорога, – и замелькали пятнистым частоколом, от которого кружилась голова, по линейке выращенные пирамидальные тополя.

Потом выскочили на набережную, сразу окунувшись в кипящее марево пляжной фиесты, проскочили всю, свернули, спугнули с проезжей части собачонку, чуть не раздавили ленивого голубя – приехали.

– В машине посидишь или со мной пойдешь? – спросил он Нину.

– С тобой, – быстро ответила она.

– Пошли.

Валентина Петровна обирала в саду черешню.

Синее платьице повязала белым фартуком, пестревшим старыми и новыми пятнами от ягод.

– Гость дорогой! Я уж заждалась. А это ваша знакомая? – мгновенно и неприязненно осмотрела Нину, оценила, решила пока не ссориться и вновь запела: