И мы перешли к делу.

Я, с трудом успокаиваясь, спросил, что они тут узнали нового.

– Что-нибудь выяснили, майор?

– Больно ты скор. Мы и так с головой похоронены в делах. Да и начальство...
– он устремил указательный палец в потолок.
– Скорее ты уже что-то смог выяснить.
– Он сощурил глаз, отчего его простецкий деревенский нос пошел морщинками, - Ну признавайся, узнал что-нибудь новое?

– Тарасову сегодня звонили.

– Да, быстро откликнулись, - взлохнул майор.
– Мы вот весь день ждали, что господин Тарасов нам позвонит, да он, видимо, больше доверяет свободным ребятам. Тебе, например, старлей.

– Возможно. У меня же индивидуальный подход... как у семейного врача, а у вас - массовое делодопроизводство.

– Ага, психотерапевты. Ну говори, что и как там? Много запросили?

– Достаточно.

– А все-таки?

– Учти, майор, Тарасов не хочет вмешивать в это дело органы правопорядка. Он хочет сам все провернуть. С моей помощью, разумеется. Так что не обессудь.

– Да уж понятно. Ну, дальше.

– Я должен буду сопровождать его к назначенному месту. А потом сам передам деньги.

– Еще не звонили: когда, где?

– А разве у вас телефон не на прослушке?

– А мобильный?
– вскинулся майор.
– Мы же все ещё в прошлой эпохе живем, не поспеваем, дорогой ты мой. Так как, больше не было звонков?

– Нет. И учти, майор, Тарасов всерьез не хочет контактировать с вами по поводу этой операции. Насколько я краем уха слышал, Тарасов может здорово крови попортить, если ему на мозоль наступить.

– Это он тебя послал нас предупредить?
– нахмурился Степанов .

– Обижаешь. Я и сам бы не против, чтобы вы вмешались. Дело-то такое!.. Вон, в меня уже стреляли. И чует мое сердце, это ещё не вечер.

– А может, ты ещё кому насолил?

Я махнул рукой и вытащил пачку "Кэмел".

– Все может быть. Будешь?

Майор взял две сигареты, одну засунул за ухо.

– Сигареты кончились, понимаешь, сшибаю с утра, а выйти времени нет.

Я отдал ему пачку, и он не стал отказываться.

– Так сколько эти гаврики запросили, и сколько наш славный фармацевт готов отдать за жену и дочку?

– Триста пятьдесят тысяч долларов.

– Во дают!
– с веселым удивлением сказал майор Степанов.
– Тут корячишься, как проклятый, а тут!..

– Иди и ты в фармацевты, - посоветовал я.

– Ага, бегом. Не надо было мне в свое время в училище идти. Ты-то небось процветаешь, частник? Деньги лопатой гребешь?

Он оживился и подмигнул мне.

– А на счет нашего вмешательства не бойся. Нет информации, нет и нас. Хочешь сам все свершить - давай. Только зря ты в это дело влез. Что тебе деньги, если ты будешь трупом? Думаешь, бабы ещё целы? Тарасов по телефону говорил с кем-нибудь из них: с женой или дочкой?

Он ещё больше оживился.

– А дочка его ещё та штучка. Хорошо быть дочкой богатого. Была бы она из другой семьи, давно бы уже исправлялась в местах не столь отдаленных. За ней целый список тянется: наркотики, приводов тьма...

– А что удалось выяснить на счет двоюродного брата? При чем тут со всем этим он? И почему ему так не хотелось встречаться с вами?

– А что Терещенко? Понравился ты ему, - пояснил майор.
– На Терещенко ничего интересного у нас нет. Семьдесят пятого года рождения, сирота, сам с Украины, из Маздокы, воспытывался в детдоме. Два раза судим. Первый раз год условно за хулиганство, потом за кражу ещё два получил. Шесть месяцев назад освободился. Еще не успел нигде отметиться. Последние дни проживал в гостинице "Ярославская". Нигде не работает.

– Так может быть, он действительно в родстве с Еленой Тарасовой, и она ему деньги передает, содержит его?

– Может быть, и содержит. Елена Олеговна тоже родом из Маздокы, с Тарасовым познакомилась на какой-то презинтации в Москве, стала одной из его секретарш, а потом очень быстро продвигалась по службе, пока не получила в свое распоряжение особняк в Кисилевском переулке. Вместе с влюбленным в неё мужем.

– Что-то ты, майор, заранее недолюбливаешь Тарасовских дам. Ты же их не знаете.

– И то верно. Почему бы молодой девушке не влюбиться в очень богатого бизнесмена? Ну ладно, старлей, подписывай протоколы и свободен. Так когда, говоришь, позвонят эти похитители? А впрочем, - махнул он рукой, - вольному воля, разбирайтесь, как хотите. Я тебе завтра звякну, узнаю, жив ли еще. Если что, то помяну, будь спокоен.

– Да пошел ты, майор!
– сказала я, думая, что дело и впрямь может в любой момент обернуться плачевно.

– Приятно, знаешь, видеть, что и вам, частникам, может быть не сладко, - сказал майор Степанов, пожимая мне руку.