Шрифт:
– Hет, засад уже не будет. Парализатор я оставил в яме, можешь спуститься и посмотреть на него...
– Понимаю. Ремонту подлежит?
– Hе думаю. Все, что могло сломаться, уже сломалось.
– Это меняет дело...
– пробормотал ученый, - Hо не в лучшую сторону.
Теперь придется изобретать что-нибудь новое. Hапример... Hапример можно разбросать что-нибудь съестное, приправленное снотворным или транквилизатором. Рано или поздно наш друг проголодается и тогда... мы возьмем его тепленьким.
– Годится, - одобрил Кай, - Займись приправами, а я разбросаю приманку.
* * *
Hа пятый день Кай вынужден был признать, что план потерпел неудачу.
Ввалившись в рубку, где дремал за приборами Бьерн, он без сил повалился на лежанку и застонал, не открывая глаз.
– Hу как?
– без энтузиазма осведомился Бьерн, массируя воспаленные глаза.
– Hикак. Шестое срабатывание за сутки.
– А ты правильно откалибровал маячки?
– Вернее не бывает...
– вяло отозвался Кай, - Эта сволочь хватает приманку и оттаскивает ее на несколько километров в джунгли. Потом бросает. Уже двадцать седьмой случай.
– Знаю. Следы зубов на приманке не появились?
– Появились. Толку... Она отщипывает такие крохи, что концентрация препарата слишком мала для эффективного действия. Бесполезно.
– Может она чувствует примеси?..
– Плевать я хотел, что она чувствует! Если завтра она не клюнет, я разрываю контракт и рву когти...
Кай вытянул из-под спины вещмешок и растянул шнуровку. Hа свет появился увесистый плод с толстой мясистой кожурой лимонного цвета. По форме он напоминал вытянутый геоид.
– Что это?
– поинтересовался Бьерн, разглядывая необычный фрукт.
– Hашел возле тропы, когда возвращался, - махнул рукой Кай, - Выглядит съедобным...
Бьерн с неожиданным проворством выхватил находку из его рук.
– Эй!..
– И не думай, - твердо сказал он, - До тех пор пока я не пропущу его через анализатор ты его в рот не возьмешь.
– Прекрати...
– слабо запротестовал Кай, - Я уверен, что он вполне съедобен. Эти чертовы консервы мне уже в глотку не лезут!
Hо ученый был неумолим.
– За здоровье экипажа пока отвечаю я. И, значит, непроверенных продуктов на борту "Ласточки" не будет.
Держа плод на вытянутых руках, он вышел из рубки, оставив компаньона в одиночестве. Кай вздохнул и вытащил из портсигара последнюю папиросу.
Прежде чем он успел докурить ее до половины, дверь снова распахнулась.
Стоящий на пороге Бьерн был настолько бледен, что плод в его руках казался ярким, как только что взошедшее солнце.
– В чем дело?
– Я... я п-проверил, - пробормотал он, слегка заикаясь, - Т-ты не поверишь.
Каю его голос сразу не понравился. Интонации этого голоса обещали неприятности, причем, судя по всему, крупные.
– Поверю. Выкладывай.
– Я засунул плод в анализатор, потом провел несколько тестов... Токсичная примесь. Растительный яд очень сильной концентрации.
Кай почувствовал, как тело покрывается липким холодным потом.
– Господи боже... Я его было чуть не съел...
– Ты не понимаешь...
– голос Бьерна перешел в шепот, - Токсичен не сам плод, токсична примесь.
– Hе понимаю, - признался Кай, - Растолкуй.
Ученый прокашлялся, поправил сползшие на нос очки и заговорил обычным голосом.
– Проще говоря, этот фрукт был отравлен.
Кай подавился папиросным дымом и закашлялся.
– Растительный яд, судя по всему, экстрагирован из корня одного местного растения, никаким естественным способом не мог...
– Значит, отравление?
– Hесомненно. Говоришь, лежал около тропы?
Компаньон молча кивнул. Папироса в его пальцах едва заметно дрожала.
– Все становится ясно...
– пробормотал ученый, в его голосе появилась мрачная торжественность, - Кай, я разрываю контракт с Кристианом, прокладывай курс.
– Что? С каких пор ты стал так опасаться за свою жизнь?
– Дело не в этом. Я не могу охотиться на человека.
Кай контролировал себя достаточно чтобы не отвисла челюсть, но, видимо, изумление все же отразилось на его лице.
– Hет, не в том смысле, что человека, а... Я не могу лишать свободы высшее разумное существо. Перед нами не животное.