– На нас не отразится, если вы не выиграете?

– На всех отразится, если мы проиграем.

– Мы проиграем, если его сейчас не допросим, - изящно ввинтил трепачам Сырцов. Надо было идти, дело делать.

Комната, как комната, ярко выраженного целевого назначения: стена нейтральная масляная краска, пол - пластик, металлическая скамейка у стены намертво закреплена; стол; три стула, табурет - напротив стола привинчен к полу. И, естественно, отсутствие окон.

Снайпер сидел на табурете, а трое молодцов (не тех, которых благодарил Смирнов) сидели на стульях.

При появлении Коляши, Смирнова и Сырцова трое молча встали со стульев и пересели на скамейку.

Коляша, даже из вежливости не предложив Смирнову центральный стул, смело уселся за главного. Смирнов - справа, Сырцов - слева. Чрезвычайная, можно и следовало считать, тройка.

Коляша сонно смотрел на снайпера. Долго-долго смотрел. Потом повернул голову к Сырцову, повернул голову к Смирнову, возвратил голову на место, чтобы продолжать сонно смотреть на снайпера, и спросил у своих коллег по столу:

– У кого первоочередные вопросы?

– У меня, - сказал Смирнов. И не первоочередные тоже. Сразу же от печки: фамилия, имя, отчество, год рождения, прохождение воинской службы, липовая профессия. Истинная твоя профессия нам известна. Начинай. В связи с шоком можешь не торопиться.

– Шувалов, - не то шепотом, не то писком начал снайпер и тут же откашлявшись, продолжал тенором: - Сергей Леонардович. Родился в 1947 году, в армии служил с шестьдесят шестого года по семьдесят четвертый. С шестьдесят девятого сверхсрочно. Гражданская профессия - механик по холодильным установкам.

– А военная?
– встрял Сырцов.

– Оружейник. Мастер-оружейник.

Смирнов обратил взор на троицу, сидевшую на скамейке, и спросил у них:

– Обыскивали?

– Так точно, - встав, по-солдатски отрапортовал один из них. Старший, видимо.

– И что там в ксивах?

– То, что но сказал.

– Липа, значит. Туфта, - вздохнув, понял Смирнов.
– Ты правду говорить будешь, таракан?

– Я правду говорю, - быстро ответил снайпер. На "говорю" голос опять сорвался. Боялся.

– Пропустим пока это, - решил Смирнов.
– Не хочешь с разгона - давай сразу в омут. Кто поручил тебе убрать Василия Федоровича Прахова?

– Не знаю.

– То есть?
– потребовал расшифровки Смирнов.

– На мой абонентный ящик пришел пакет, в котором было описание задания, все необходимые исходные и аванс.

– Ну, допустим, с Василием Федоровичем твое объяснение в пределах возможного. А как же быть с Ходжаевым?

– С каким Ходжаевым? Не знаю никакого Ходжаева!

– Ну, не хочешь Ходжаева, бери Савкина.

На это формально можно было не отвечать, и снайпер молчал. Потерпев немного, взревел Николай Григорьевич, Коляша:

– Встать!

Снайпера подкинуло. Он замер по стойке смирно, дрожа от напряжения. Вежливо протиснувшись мимо Сырцова, Коляша подошел к нему. Странно они смотрелись рядом: высокий могучий в дорогом, на заказ, двубортном костюме процветающий бизнесмен из уголовников Николай Григорьевич и среднего росточка, худощавый в заношенной штормовке, в дешевых джинсах удачливый до самого последнего момента наемный убийца из сверхсрочников. Коляша засунул руки в карманы брюк (чем испортил безукоризненный силуэт пиджака) покачал себя, перекатываясь с пяток на носки, и, глядя сверху вниз попросил тихо-тихо:

– Давай связи, душегуб.

– Какие связи, какие связи?
– не зная, что делать, и страшась до истерики, заныл убийца.

– А вот такие, - зачем-то сказал Коляша и носком твердого вечернего ботинка ударил по голени. Правой ногой по левой душегуба. Ударил очень сильно, потому что убийца незамедлительно рухнул на бок.

– Встать!
– опять взревел Коляша.

– Вы можете немного подождать?
– вежливо попросил Сырцов, вышел из-за стола, подняв убийцу, усадил на табуретку и задал конкретный вопрос:

– Кто тебя парашютировал в квартиру Ходжаева?
– Сырцов еще раз критически оценил стати собеседника и решил: - Один ты путешествие с крыши на восьмой этаж ну никак не мог совершить!

– Какой Ходжаев? Какая крыша?
– начал было душегуб.

Но нытье продолжить не успел. Опять же ногой Коляша нанес молниеносный удар по ребрам.

– А мне поднимать, - ворчал Сырцов, усаживая полубессознательного от дикой боли убийцу на ту же табуретку.
– Так кто же тебя парашютировал?