Никита Яковлевич бледнеет, руки его замирают над журналом:

–  Не... любишь?

–  Не люблю. Потому что... вы их тоже не любите. Извините.

Учитель опускает голову, машет рукой: иди, мол, отсюда.

–  О чем он? - спрашивает Митька, когда Роман закрывает за собой двери школы.

–  Интересовался, почему я такой на уроках невнимательный.

–  И что?

–  Я ответил, что не люблю его уроков.

–  Да ну?!

–  Вот тебе и ну. - Роман проходит мимо товарища, оглядывается. - Ты не домой?

–  Не-ет, - удивленно тянет Митька. - Мы ведь на стадион...

–  Сегодня я не могу.

–  Понимаю...

–  Ничего ты не понимаешь! - Роман отворачивается. - Я Нелле написал письмо, сейчас у меня свидание...

И тому подобное...

Роман опечаленно вздыхает и плетется по улицам равнодушного поселка. Крайняя улица выбежала в поле и сразу там оборвалась. Роман лег на траву, подложил под голову портфель с книгами.

"Придет - не придет, придет - не придет..."

Небо синее. Осенью оно всегда синее, а летом голубое... Поле осеннее пахота тянется до самого леса, а в лесу шум, шорох. Это шуршат сухие листья...

Между хатами мелькнуло коричневое платьице - Нелля!

Роман вскочил:

–  Здравствуй, Нелля! Я...

–  Здравствуй! Может, ты будешь... смеяться, но... я вот...

–  Что ты, Нелля... Я же сам пригласил тебя и...

–  Куда пойдем? Я так устала на тех уроках.

–  Пойдем в березнячок. Покажу тебе криницу. Там хорошо.

–  Пойдем через сад, яблок насобираем. Ты любишь осенние яблоки? Они холодные, твердые и пахнут листьями.

–  Листьями?

–  Да. Вылежанными яблоневыми листьями.

–  Листьями... А мне они пахнут цветами. Правда, я не знаю какими, но цветами. Принесет мама в комнату, выложит в вазу - и по всей хате запах цветов...

Они шли полевой дорогой; впереди, на выбоинах, покачивался воз соломы, а дальше виднелся лес.

–  Осенний лес на радугу похож, - сказал Роман.

–  На радугу? И правда! Летом все деревья зеленые, а осенью одни желтые, другие красные...

–  Белые тоже есть, смотри, и зеленые... Действительно, как радуга через поле!

Они остановились, очарованные красотой леса.

–  Скажи, Роман, ты любишь стихи?

–  Стихи? Не знаю... Они меня как-то не волнуют.

–  Сегодня Ульяна Григорьевна о Симоненко нам рассказывала. И стихи его читала. Хорошие стихи.

Роман вздохнул:

–  Ты ведь знаешь, у нас преподает литературу Никита Яковлевич.

–  Никита Яковлевич тоже хороший учитель.

–  Ну нет!.. Вот скажи, я могу быть учителем?

–  Ты? - Нелля с удивлением посмотрела на Романа. - Можешь!

–  Нет, Нелля, - с грустью ответил Роман. - Я не могу быть учителем. Учителю необходим особенный характер. Простота, щедрость, душевная доброта, человечность... Много надо! Учитель - человек необыкновенный.

–  А может... может, мы чрезмерно требовательны к этой профессии? голос Нелли звучал неуверенно. Роман заметил, что она вдруг почему-то заволновалась. - Посмотри, сколько парней и девушек ежегодно становятся учителями... Если бы все так смотрели, как мы, то... то некому было и детей учить...

–  Постой, постой, а не хочешь ли и ты в пединститут? - весело спросил Роман и увидел, как порозовели щеки Нелли, как стыдливо блеснул в ее глазах добрый огонек.

–  Хочу... - тихо ответила девушка, и столько было отчаяния, растерянности в ее голосе, что Роман воскликнул:

–  Не переживай! Ты обязательно поступишь и будешь учительницей! Обязательно...

Нелля прижала ладонь ко лбу, оглянулась на поселок, потом сказала - уже спокойно:

–  Роман, ты Сухомлинского читал?

–  О нем читал.

–  Я призналась Ульяне Григорьевне, что мечтаю пойти в пединститут, так она мне подарила книжку "Сердце отдаю детям". Удивительная книжка. Удивительный мир педагогики нарисовал Сухомлинский! Прочитала я и подумала: неужели есть такие школы? Где каждый - понимаешь? - каждый учитель взволнован своим делом!.. И вот... теперь я заколебалась, меня охватили сомнения, - Нелля грустно засмеялась, - я совсем упала духом. Раньше все было просто... Ну, как Никита Яковлевич, Ирина Николаевна... читают спокойно уроки, проводят массовые мероприятия. Но нет, не так все нужно!