Николай Дмитриевич Телешов
ПЕТУХ
Захар Фомич лежал на постели в теплом халате и туфлях и, закинув за голову руки, глядел в потолок.
– Матреша!
– сказал он старческим разбитым голосом.
– Что-то на дворе Дружок лает: верно, стучится кто в калитку. Я давно слушаю. Лает.
– Сдурился и лает, - просто ответила Матрена, появляясь в дверях. Кого теперь нелегкая принесет!
– Пошла бы взглянула: у нас ведь колокольчик оборван.
– Добрый человек в такую пору не пойдет.
Однако она накрылась платком и вышла. Захар Фомич тоже поднялся. Надел сапоги, поглядел на себя в зеркало, увидел в нем круглое бритое лицо с морщинами и складками, с седыми волосами, зачесанными по-старинному на висках к бровям, и только успел подумать: "Лет десяток авось еще протяну", как в прихожей заскрипела дверь и басистый голос ласково спросил:
– Могу ли на минуточку побеспокоить?
Гостям всегда бывал рад Захар Фомич, а потому приветливо ответил, идя навстречу:
– Милости просим. Добро пожаловать.
В комнату вошел очень высокого роста, сухопарый и сутулившийся человек, с огромными веселыми глазами и седыми усами, висевшими книзу, как у Шевченко. Скинув только калоши и не снимая пальто, он густым басом заявил:
– А я собственно за вами, Захар Фомич.
– Входите, садитесь, чайку сейчас попьем, - приветствовал его хозяин.
– Про охоту вашу хочу спросить: голуби ваши как поживают? Турманы ваши как кувыркаются? Козырные как погуливают?
– Все по-хорошему, благодарю вас. Молодежь вывелась - отличные голубочки, сердце радуется!
– Курочки как поживают?.. Помнится, петух у вас был великолепный... Знатный петух!
– И петух живет, - с удовольствием улыбнулся Захар Фомич.
– Неужели петуха моего помните?.. Да войдите же, пожалуйста. Садитесь.
– Таких петухов как не запомнить, - пробасил Травников, садясь и распахивая на груди пальто.
– На бои-то ходите?
– На какие бои?
– На петушьи бои. Неподалеку от вас, почти по соседству. А я как раз туда пробираюсь. Любопытно. Дай, думаю, зайду к Захару Фомичу по дороге, может быть вместе отправимся. Дело любительское. Неужели никогда не бывали? А я постоянно хожу. Денег наиграл там цельную кучу.
– Что ж там?
– полюбопытствовал Захар Фомич и хоть слыхал, что в этих боях происходит какая-то травля, какое-то зверство, но не очень доверял слухам и рассуждал - что дерутся же петухи на дворе, что ж особенного, если на них играть вздумали?
– Как вам сказать, - задумался Травников.
– Так не расскажешь. Ставят на пари: чей возьмет верх, тому и выигрыш, - вот и все. А любопытно. Пройдемтесь-ка, Захар Фомич: поглядели бы, обо всех любителях услыхали бы, у кого петухи знаменитые... Я себе там зашиб денежку.
– Ну, какую там денежку.
– Честное слово! В прошлую зиму каждый раз выигрывал. Пойдемте, Захар Фомич, одевайтесь-ка!
– неожиданно предложил Травников, взглядывая на часы.
– Как раз к началу попадем.
Захар Фомич нахмурился.
– Это рядом почти. На полчасика. Посидим, чайку попьем...
– Нет, - ответил старик.
– Там, говорят, сидеть тошно.
А я ведь, знаете, всякое создание люблю, птицу люблю.
Как я там буду? Как буду глядеть?
– Вот какой вздор! Кто сказал - сидеть тошно? Ничего не тошно, а даже весело и все равно как в цирке: такой же круг на полу, а вокруг него барьер, а за барьером скамейки - колесом в два яруса. Интересная, заманчивая штука. Всегда спасибо говорить будете.
– На полчасика, говорите?
– Самое большее. Одевайтесь-ка, не теряйте золотого времени.
Вздыхая и сомневаясь, Захар Фомич все-таки оделся, сказав Матрене, что скоро вернется, положил в карман кошелек - на всякий случай, и вышел с Травниковым на улицу. Идти было действительно недалеко, и вскоре они остановились у дверей трактира.
– Пожалуйте, Захар Фомич!
Они прошли грязной и дымной комнатой, наполненной людьми, потом свернули налево, где было просторнее и светлее, и сели за столик.
– Здесь почище, - сказал Травников, - эта зала для уважаемых.
В "уважаемой" - так называлась эта комната - сидела уже большая компания за общим столом. Дико здесь казалось Захару Фомичу, но он скоро освоился и начал вглядываться в людей и прислушиваться к беседе. Травников объяснял ему:
– Длинноволосый - это фельдшер. Пустой человек, больше пьет на чужие... А рядом - бритый - это кондитер, огромные дела делает. Петух у него был, вот, я вам скажу, - петух! Непобедимый! Наполеоном звали... сколько призов взял. Теперь околел.