Форменные "чушки" - кирзовые сапоги, обшитые стальными пластинами, стояли рядочком вдоль стены блокпоста. Пять пар. Конечно, никто в этих пятнадцатикилограммовых гирях не ходил. Только когда начальство приезжало.

То самое начальство, которое и облагодетельствовало солдат этими гирями три года назад, после очередных нашумевших теле-шоу, когда журналисты с траурными лицами - и тщательно скрываемым, но все же прорывающимся радостным блеском в глазах, - расписывали во всех подробностях, как на бой против клыкастых монстров бросают совсем неопытных ребят, и даже без необходимого снаряжения... С тех пор любые журналисты, кроме военных корреспондентов, на блокпосты приезжали исключительно под присмотром особистов. Были прецеденты.

Воевать против крыс в чушках было невозможно - и не побежишь в них, и толку от них никакого. Когда модифицированные крысы бросались на человека, они бросались в глотку, как волки.

Сержант забрался в машину. От него дохнуло табаком.

– Привет, Крысолов.

Сержант сунул руки в карманы телогрейки и уставился куда-то сквозь лобовое стекло: на дугу моста, на дорогу, пустую до самого горизонта - если не считать вездехода у следующего блокпоста.

– Все нормально?
– спросил Стас.
– Крысы не лезли?

– Не лезли. У нас не лезли. У соседей двух ребят обглодали. Двое новичков, полезли за кольцо антиквариатом разжиться. Два раза сходили нормально. Да все одним маршрутом, салаги. Ну вот крысы их и отследили. Духи пошли на третий раз. Затарились, пошли обратно. Уже к своей бетонке подходили. Расслабились, сосунки, автоматы на шею повесили... В двадцати метрах от бетонки их крысы и поели. Стерегли, целая стая.
– Сержант поглядел на Стаса.
– Может, ты бы их тоже того? Заговорил бы их бетонку, а?

Теперь уже Стас старательно рассматривал дорогу впереди. Если бы сержант знал, как именно происходил "заговор" их блокпоста, чтобы крысы к нему не лезли...

– Закон сохранения дерьма в жизни знаешь?
– спросил Стас.
– Если где убавиться, в другом месте только прибавиться может.

Сержант намек понял. И особенно благородствовать не стал. Чем глубже в город, тем своя рубашка ближе к телу... Пусть бы и бетонная.

– Ясненько, - сказал сержант.
– Кстати, тут утром три черных "Карата" с гэбэшными номерами проезжали в город, часов в девять. Не к тебе?

– А то.

– Гляжу, растешь над собой, Крысолов...
– Сержант хмыкнул. Помолчал, разглядывая дорогу. Достал пачку "Имперских", протянул Стасу.

Стас мотнул головой.

Сержант пожал плечами, закурил.

– У нас тут притормозили. Вышли, стали козырьки гнуть. Это у вас не по уставу, то у вас не по инструкции... Пидоры канцелярские... Это что, новенький, заместо Рыжова?

– Угу.

– И чего он? Опять у них в министерстве весеннее обострение?

Стас кивнул.

– А к тебе он чего? Наехал, что ли? Запрячь хотят?

Стас кивнул.

– Поможешь?
– полюбопытствовал сержант.

– Помог бы. Если бы это помогло.

– Ясненько...

У сержанта испарились остатки оптимизма. Он открыл дверцу, выкинул окурок и захлопнул ее обратно. Помолчал.

– Когда в центр-то полезут? Ближе к лету? Или прямо сейчас и начнут цинковые консервы клепать?

– Черт его знает... Но похоже, затягивать не станут. Кстати, по поводу вашей бетонки. Когда начнется, заговор действовать будет, но без гарантии.

– Ясненько...

Сержант достал еще одну сигарету, но не закурил, все жевал фильтр. Когда бумага лопнула и посыпался табак, он открыл дверцу и выплюнул сигарету.

– Что за жизнь... Хоть в отставку выписывайся. Двух лет до выслуги не хватает... Вот ведь суки звездастые, опять им охота своих блядей на лазурный берег свозить...

– Я в Пригород поеду, привезти чего?
– спросил Стас.

Сержант покивал.

– И вот еще что...
– сказал Стас.
– Если ко мне сегодня-завтра...

– Да не бери в голову, - махнул рукой сержант.
– Звякнем, конечно. Телефон помню. Ну и минут на десять задержим, поморочим голову: как крысы только что косяками шныряли...

глава четвертая

"Коренной Москвич" от Садового кольца в каких-то пяти кварталах. По внешнюю сторону, разумеется. Местоположение с претензией: не каждый рискнет тут просто проехать, куда уж до того, чтобы держать тут злачное место. Так что название вполне оправдано. Все приличные люди уже давно жили в Пригороде, и за москвича, брошенного в лицо, можно и по морде получить. А за коренного москвича уж точно, - все равно что обозвать потомственным голодранцем. Претенциозному месту ироничное название. Не самое плохое сочетание.