Зал рукоплескал в восторге. После набивших оскомину номеров «высокого искусства» пародийная сценка имела большой успех.

— Аленка — прелесть! — захлебывался писком Монро. — Дорогая! — Надув губы, он капризно припал губами к уху своей патронессы. — Надо бы порадовать бедную девочку цветами.

Мгновенно один из членов компании был отряжен договариваться насчет букета.

Вскоре Алене преподнесли целую корзину огромных жирных роз с багрово-красными бутонами, словно пропитанными венозной кровью. Через минуту девушка уже сидела за столиком дружной компании, слабо отмахиваясь от злых шуток Монро, чувствовавшего себя хозяином вечера.

Оказавшись в опасной близости от предмета своего интереса, Игорь Георгиевич немедленно расплатился с официантом и направился к выходу. В гардеробе клуба сиявший заученной приветливостью менеджер вручил ему приглашение на выставку концептуальных художников в галерее «Пси-фактор». В числе выставлявшихся фигурировала и небезызвестная Е. Дубровинская.

Вечер только начинался, но ему больше нечего было делать в этом сомнительном заведении.

Он боялся раньше времени резким движением спугнуть свою жертву.

Силки были расставлены, приманка положена, но еще было рано затягивать петлю.

Еще не все было готово к мигу торжества.

— Лариса Михайловна? — Голос в телефонной трубке был нарочито официален и строг. — Я звоню по поручению вашего мужа.

Кому, как не Гурьянову, было известно, что все телефонные аппараты в офисе находятся на «прослушке». Он сам оформлял соответствующее распоряжение шефа. Ему также было известно, что приходящая почта в обязательном порядке перлюстрируется, в служебных машинах стоят жучки, — когда имеешь дело с человеком государственного масштаба, подобное воспринимаешь как должное. Это называется «меры безопасности». И то, что он знал об этих мерах, означало, что ему доверяют. Пока доверяют.

Женщина, которой он в данный момент звонил, тоже знала о существовании «третьих ушей», и потому лишь холодно осведомилась:

— Чем обязана?

— Ваш супруг…

— Бывший супруг! — оскорбилась она. (О, как хорошо она умела напускать на себя маску оскорбленного достоинства!) — Игорь Георгиевич просил меня обсудить с вами некоторые вопросы.

Вы должны просмотреть кое-какие документы…

Дыхание в трубке: собеседница обдумывает его слова.

— Хорошо, я сейчас еду к массажистке. — Выразительная пауза. — Встретимся по дороге.

Умница! Из салона они без помех отправятся на съемную квартиру, где смогут наконец спокойно поговорить.

Через час, лежа в достели, Михаил неторопливо раскуривал сигарету.

— Ну и что он хочет? — Разговор продолжился с той самой фразы, на которой остановился несколько минут назад, когда они ринулись в объятия друг друга, лихорадочно срывая одежду.

Он объяснил. Худощавое, немного осунувшееся, но еще такое милое лицо Ларисы, бывшей жены его босса, выглядело взволнованным. Светлые глаза светились умом, в них то и дело проглядывала этакая цепкая крестьянская хитрость.

— Тебе лучше согласиться с его условиями, — добавил он, глубоко затягиваясь. — Ты теряешь надежду заполучить крупный куш, зато приобретаешь пожизненные гарантии.

Речь шла о разделе имущества.

— Неужели ты предлагаешь мне согласиться на дачу, квартиру и какие-то жалкие три тысячи в месяц? — возмутилась Лариса.

Простыня, едва прикрывавшая ее небольшую, но ладную грудь, скульптурно облепляла крутое бедро, еще хранившее следы недавних поцелуев.

— Пожизненно! — уточнил Гурьянов и голосом подчеркнул значение сказанного:

— Учти, пожизненно!

Губы Ларисы, бледные от стершейся помады, нехотя шевельнулись.

— А если вдруг с ним что-нибудь случится?

— Хороший вопрос. — Ему с полуслова стало ясно, куда она клонит. — Можно указать в условиях договора, что в этом случае обязанность выплаты содержания переходит к наследникам его состояния.

— А кто наследники?

— Их пока нет.

— Но они появятся когда-нибудь! — мрачно заметила Лариса. — И еще не факт, что они захотят выполнить волю покойного!

— Ты права! — Щекой он прижался к ее душистым волосам.

— Я требую не так много! — Голос Ларисы обиженно зазвенел, а ноздри гневно расширились. — Он должен передать мне какое-нибудь предприятие, которое даст стабильный доход независимо от внешних обстоятельств, будь то его банкротство или произвол наследников. Скажи ему, что это последнее мое условие.

Или он сделает то, чего хочу я, или…

Она замолчала, задумчиво опустив длинные, загнутые кверху ресницы.

И нежно промурлыкала, по-кошачьи прижавшись щекой к его плечу и одной рукой обнимая его за шею: