Сначала я еще следил за ходом рассуждений Грижо, но потом перестал. Он говорил без запинки и был возбужден, словно произносил превосходно заученную речь или замечательно импровизировал. Что бы там ни было, а этот человек знал толк в рекламе! Пытаясь собрать все услышанное за этот вечер в одно логическое целое, я прервал его:

– Простите, но не можете ли вы объяснить мне подробнее сущность своего изобретения? Насколько я понял, вы добавляете к воде что-то, что повышает температуру ее таяния?

Грижо остановился на полуслове:

– Но это-то я и держу в тайне. Я не считаю, что даже патент является гарантией, но кое-что все же могу сказать, Вы когда-нибудь видели капсулы с касторкой?

– Конечно!

– Так вот, порошковая вода напоминает именно такие капсулы, только масштабы здесь другие. Микроскопическая водяная капелька заключена в оболочку толщиной не более нескольких микронов. Разумеется, химический состав оболочки, соотношение между ее толщиной и диаметром капельки и вся технология изготовления порошковой воды остаются пока моей тайной. Я открою их, то есть дам патентную заявку, только когда буду располагать достаточными средствами, чтобы развернуть производство. Вот почему я обратился к вам.

– Но отчего же вы тогда не обратитесь к финансистам, к промышленникам?
– вскричал я.
– Тогда у вас было бы все: деньги, лаборатории, помощники...

– К промышленникам?
– презрительно повторил Грижо.
– Не посылайте овцу к волкам! Неужели вы думаете, что они возьмутся осуществить мою идею только ради моего удовольствия? Или ради счастья человечества? Не будьте наивным: все они думают только о том, чтобы набить себе карманы. Они обокрадут меня!
– закричал он.
– Отнимут у меня все - и деньги, и славу, а потом вышвырнут как ненужную тряпку!

Он оперся о стол, наклонился ко мне и возбужденно зашептал:

– Именно поэтому я и обратился к вам. Вы ни в чем не разбираетесь - ни в технике, ни в делах; вы не сможете обмануть меня, даже если бы и захотели. Мне не нужно от вас никакой помощи, только ваши деньги...

– Я не могу так сразу ответить на ваше предложение. Я должен подумать, посоветоваться кое с кем. Не говоря уже о сумме, которую вы просите, участие в таком деле...

– Понимаю. Вы мне не доверяете.

– Вопрос о личном доверии тут ни при чем. Ваше предложение настолько серьезно, что спешить с решением нельзя. Да я и не думаю, что нужно спешить: неделя-другая не может иметь в таком деле никакого значения.

Грижо заколебался, словно раздумывая, можно ли доверить мне тайну. Оглядевшись, он шепотом произнес:

– За мной следят. Подобные работы ведет ИГ Фарбениндустри, но до сих пор, кажется, безуспешно. Они там готсры на все, только бы убрать меня с дороги. Поэтому важен каждый час.

Вот так штука! Если Грижо говорил правду, я мог впутаться в неприятную историю. Если он лгал, тем более нужна была осторожность.

– Я могу сейчас выписать вам чек на сорок... нет, на пятьдесят тысяч франков.

Грижо встал.

– Я не нищий. Если вы не хотите финансировать все предприятие, я не возьму у вас ни сантима.
– Он помолчал.
– Я приду к вам через неделю; может быть, к тому времени вы решитесь.

Он протянул мне руку.

– Итак, до свиданья через неделю - конечно, если до тех пор со мной ничего не случится.

В эту ночь я спал плохо. Мне снились то какие-то краски, растворенные в сухой воде, то Грижо, поджигающий спичкой картину Сезанна, то Рембрандт, чокающийся со мной бокалами порошкового вина. Однако утром я несколько успокоился, а в последующие часы был так занят, что и вовсе забыл о своем ночном посетителе.

Примерно через неделю я неожиданно нашел среди своей почты конверт с обратным адресом: "Психиатрическая лечебница в М." Заинтересовавшись, я вскрыл его. Письмо было коротким:

"Мосье,

просим Вас приехать к нам для выполнения некоторых формальностей, связанных со смертью больного Апри Грижо..."

Взволнованный и встревоженный, я не раздумывая прыгнул в автомобиль и кинулся в М. Я приехал туда после полудня. В лечебнице я назвал себя, и меня тотчас же провели к директору. Это был пожилой седеющий человек с учтивыми манерами.

– Вы курите?
– спросил он.
– Папиросы, сигару?
– и продолжал:

– Два дня назад пациент нашей лечебницы, Анри Грижо, неожиданно умер от сердечного приступа...
– Он взглянул на меня, очевидно наблюдая, какое впечатление произвели на меня его слова.
– Кем он был для вас, другом или знакомым?

– Он не был мне другом, - ответил я.
– Не могу я назвать его и знакомым; мы разговаривали только один раз, и то в довольно необычных обстоятельствах.

– Вы, конечно, знаете, что Грижо был химиком?