Не придя ни к чему толковому, он решил: как получится, так, значит, и надо.

Оделся тщательно, причесался, помылся в верхнем душе и такой вот, посвежевший, трезвый, спустился вниз.

Наташа была на террасе, встретила его взглядом, в котором сквозил легкий упрек.
– Привет, привет, засоня! Ну и спал ты! Я уж не стала тебя будить.

И я не стал тебя будить, ты так сладко спала внизу, в госте-вой, тоже легко, как мог, ответил он. Подошел, поцеловал её в волосы, сел напротив.
– Есть хочу неимоверно!

Наташа улыбнулась.

Я как пчелка трудилась вчера! Полный обед, Любаня блинчики с мясом сделала...

Они и завтракали, или обедали, перекидывались незначащими словами.

Наташа Гарика скинула на Любаню, - она решила, что должна посвятить себя Алеку и до их отлета в Европу, сделать все, чтобы наладить нормальную жизнь. Ей казалось, что она к этому готова.

Наконец в их сидении наступила томительная пауза. Все, что хотели съели, выпили... Надо было идти наверх.

И что же? Они сидят за столом, в молчании... Наконец Алек ре - шился.

Пойдем?
– сказал он, взял её за руку, она вздрогнула, он это почувствовал и враз заволновался, забурлила кровь, и подхватив её, как всегда бывало, на руки, отнес наверх.

Она не сопротивлялась и твердила себе, расслабься, ну, расслабься же!..

И - подействовало, она сама это почувствовала: вдруг стало свободно и легко. И она вошла в темп с ним. И не думала, - кра - сиво это или нет. Вдруг она спросила.

А ты скучал по мне?

Скучал, - ответил он дежурно, так как подумал, что сначала скучал, а потом забыл и думать, когда валялся с Инкой. Но ведь Инка появилась из-за Наташи. Из-за всегдашней тоски по ней, даже тогда, когда она лежит рядом.

А ты?
– спросил и он.

Я - очень, - откликнулась она, и в её голосе была уверенность.

Он приподнялся на локте, заглянул ей в глаза и увидел бездну серо голубую бездну, в которой свились в живой, трепещущий клубок: и тоска, и любовь, и что то еще, чего он не смог разгадать, но что то грустное, тягостное...

... Какая все-таки она странная, подумал Алек и вдруг спросил.

Наташа, а что, если бы я тебе изменил?
– Почему у него это вырвалось именно сейчас?..

Она посмотрела на него без выражения, потом медленно ответила.

Не знаю... Он разволновался:

Нет, ты подумай и скажи!

Может быть, ты мне уже изменил?
– Усмехнулась она и прилегла ему на грудь, как бы закрывая эту тему.

Но он уже закусил удила.

Да. Я тебе изменил, - сказал и сердце куда-то закатилось. Она приподнялась, села на кровати, соблазнительная и прекрасная.

Если ты полюбил другую, то я тебя отпущу, - сказала она без улыбки, без шутки, совершенно серьезно.
– Отпущу, но так, чтобы не испортить твою карьеру. Без развода пока. А та...
– она замя-лась, - Девушка, женщина... Если любит тебя, поживет с тобой и так. А потом - разведемся. Когда уедем оттуда. Я не стану удерживать тебя, Алек, хотя ты мне очень дорог. ... Вот и все, подумала Наташа. Вот и понятна его растерянность по приезде с юга. Вот она и добилась полной свободы. Теперь она мо-жет не бояться, что он к ней пристанет, что будет заставлять спать с собой. Ну, что ж ты не радуешься? Что же ты чуть не пла-чешь?..

Алек смотрел на неё и видел, как она меняется, - обострилось лицо, побледнело, в глазах появились слезы, но ушли. Какой она сильный человек! Такая юная женщина, девчонка по сути, а желез - ная! И так просто его отпускает. Без криков. Без слез. Просто отпускает. И если он сейчас согласится, то с завтрашнего дня - он от неё свободен. Может звонить Инке и ехать в Москву, - она сказала, что через неделю будет в Москве. Вот, пожалуйста, - юж - ная мечта сбылась, и так скоро! Давай, Алек! Беги, кролик, бе - ги...

Ему показалось, что это выход, что, наверное, надо рвануть, ибо ничего здесь не будет больше того, что было, скажем, сегод - ня, а для него секс главное в семейной жизни, да и вообще в жизни. А там секса - море. Инка!.. Ты не знаешь, как близко осу - ществление твоей мечты - она сказала ему как-то утром, что меч - тала бы жить с ним всегда, всю жизнь...

Он посмотрел на Наташу, она сидела по-прежнему, обхватив ко - лени руками, нежно-белое бедро плавно переходило в длинную ногу, груди цвели розовыми сосками...

Как он её захотел! Даже голова пошла кругом. Она его отпуска - ет! Так он не отпускает ее! Никуда ей от него не деться!

... А Инка, подумал он нахально, всегда может быть! Делают же так многие мужчины, любя своих жен. А он, - если не хватит секса в Наташе, возьмет его у Инки, но её, вот эту странную красави - цу, он не отпустит! Надо врать.

Он прижался к её бедру и прошептал.

Вот как? Ты меня сразу и бросаешь? Не выйдет! Не дамся! Я тебя проверял! Ты меня давно хочешь бросить! Я знаю. Но я не дамся, - и опрокинул её навзничь.