Алена Василевич
Ёжик
Перевод с белорусского Б.Бурьяна И В.Машкова
В окружении товарищей Алик гордо шёл домой, зажав в кулаке конец рубахи. В рубахе у него что-то время от времени шевелилось.
– Алик, дай посмотреть, что он делает, - стараясь дотронуться до того, что шевелилось, просил маленький Юрка.
– Ага, дай поглядеть, а он набросится на тебя и укусит, и тогда твоя мама придёт на меня жаловаться, - с неприступным выражением лица наотрез отказал Алик.
– Не укусит, - попытался уговорить Алика Юрка.
– А может, он спит, и ты его разбудишь, - неуверенно предположил кто-то из мальчиков.
– Ну, конечно, спит и шевелится!..
– засмеялись остальные.
– "Шевелится"... Посмотри получше, вовсе и не шевелится. Он без воздуха, наверно, уже задохнулся, - желая насолить Алику, нарочно сказал Игорь.
– "Задохнулся"... Сам ты задохнулся!
– обиделся Алик.
– Он теперь только прикидывается, что спит, а вот придём домой, и я тебе покажу, задохнулся он или не задохнулся.
Споря и размахивая руками, компания приближалась к дому, где жил Алик.
Как раз в этот день мать Алика выставляла из окон двойные рамы. На подоконнике сидела Таня, шестилетняя Аликова сестрёнка, и помогала маме смывать полоски прошлогодней газеты, которыми были заклеены щели в рамах.
Заметив брата, окружённого товарищами, Таня закричала:
– Мама, смотри, ребята нашего Алика ведут!
– Да... Только не поймёшь, то ли они его ведут, то ли он их. Выглядит он что-то очень воинственно.
И в самом деле, Алик чувствовал себя героем дня. Время от времени он поглядывал на свою находку. Серый клубок не шевелился. Но, стараясь подбодрить себя, Алик горделиво повторял:
– Сейчас ты увидишь, какой он "неживой"!..
Таня громко крикнула с подоконника:
– Алик, ты что несёшь?
– Отгадай, - прибавляя шаг, весело ответил ей Алик.
Через несколько минут по всей квартире раздавался звонкий голосок Тани, слышались голоса ребят.
– Мама! Смотри - плывёт!
– с восторгом кричала Таня, наклоняясь над наполненным водой корытом и пританцовывая на одном месте.
– Ну, что - неживой? Задохнулся, да?
– ликовал Алик.
– Разве я сказал, что он неживой?
– оправдывался Игорь.
– Я только сказал, что без воздуха он может...
Ёжика достали из корыта, куда его опускали для проверки: жив он или нет. На полу он снова свернулся в клубок, спрятал свою мордочку и притаился.
Тане очень хотелось погладить ёжика, и она осторожненько дотронулась до того места, где у него пряталась мордочка. Ёжик зашевелился, зафыркал на Таню и уколол её маленький пальчик острой иголкой. И опять свернулся так, что и не отличишь от клубка тёмно-серых шерстяных ниток. Только иголки топорщились во все стороны.
– Ой!
– громко вскрикнула Таня и сердито бросила в ёжика носовой платочек.
Ёжик снова зашевелился, платочек распрямился и накрыл его целиком. Это вызвало новый прилив общего восторга.
– Ёжик в платьице! Ёжик в платьице!
– кричала Таня.
Алик тем временем налил в блюдечко молока, накрошил туда хлеба и пододвинул к ёжику. Ёжик фыркнул, ещё дальше втянул мордочку и к еде даже не притронулся.
Алик и Таня уже спали и не слышали, как пришёл с работы папа, как мама давала ему ужин, как они ещё с час сидели и разговаривали о разных разностях.
Ночью папа проснулся от непривычного шума в квартире.
– Тух-тух-тух, - бегал кто-то по полу.
– Тшы-тшы-тшы...
"Что за чудеса такие?
– подумал папа.
– Неужели это котята разыгрались так среди ночи?"
На какое-то время шум прекратился, и папа снова начал дремать. Но не тут-то было - уснуть ему не удалось: прежний топот возобновился.
– Разбегались, чертенята!..
– сердито проговорил папа и постучал по креслу, которое стояло рядом с кроватью.
На третий раз папа не выдержал.
– Что это за наказание такое - всю ночь невозможно заснуть. Нужно будет отдать кому-нибудь этих котят: нет из-за них в доме покоя.
– И он зажёг лампу.
"Котята" как сквозь землю провалились.
– Вот ведь негодники, уже и след простыл, - ничего не понимая, сказал папа и опять погасил свет.
– Ты чего не спишь?
– спросила сквозь сон мама.
– Попробуй усни из-за этих котят. Хоть из дому беги. Днём сядешь за стол, они тут как тут, в тарелку так и лезут... Ночью - опять! Носятся, как... Чтобы завтра же и духу их тут не было!