Первую фальшивку получил военный министр Бломберг, который пожаловался Гитлеру на приказ Рема, которого тот не отдавал:

После этого человек Гейдриха в форме обергруппен-фюрера СА, т.е. якобы в генеральском чине, появился у полковника Франца Гальдера в Мюнстере и заявил ему:

Гальдер поехал в Берлин к генералу фон Фричу, и тот успокоил его:

Наконец в июне 1934 г. начальник абвера однажды утром обнаружил на своем письменном столе «секретный приказ» Рема, причем никто не мог сказать, как он туда попал:

Командующий военным округом в Бреслау будущий генерал-фельдмаршал фон Клейст получил кучу подобных сообщений и не скрыл своего подозрения:

Начальник военного ведомства генерал фон Рейхенау выслушал его и сказал:

Было слишком поздно. Рейхсвер предоставил в распоряжение зондеркоманд Гейдриха оружие и казармы, где отмеченных в списке ставили к стенке через несколько минут после доставки. Завязывать им глаза было некогда. К 1957 г. были поименно установлены 191 человек, которые – часто не имея никакого отношения к СА – попали в расстрельный список Гейдриха и лишились жизни. На самом деле жертв было больше, и ни одного еврея среди них не было.

На утренней заре 30 июня 1934 г., когда все это происходило, Гитлер примчался в деревенскую гостиницу недалеко от Мюнхена и там ничего не подозревавшего Рема, который с радостью ждал приезда Гитлера и приготовил для него Книгу верности СА в переплете из кожи и стали, вытащили из постели. Полицейские чиновники доставили его в мюнхенскую тюрьму Штадельгейм. Гитлер медлил с приказом о расстреле своего старого товарища, с которым он на протяжении пятнадцати лет борьбы был на «ты». Он вернулся в Берлин, а там его ждал Гейдрих, раскопавший записку фон Трескова, самого знаменитого человека в берлинской криминальной полиции начала века:

Выполняя приказ Гейдриха из Берлина, комендант концлагеря Дахау вошел в камеру Рема и разрядил в него весь магазин своего пистолета. Истекая кровью, Рем прохрипел: «Мой фюрер, мой фюрер» и испустил дух.

Вместе с Ремом из высшего руководства НСДАП ушел последний социалист. Вскоре после этого умер дряхлый президент Гинденбург, и у рычагов власти в Берлине не осталось ни одного человека, который не имел бы примеси еврейской крови. Рейхсверу Гитлер обещал за его поддержку при уничтожении его старых соратников, что он был и останется «единственным оруженосцем нации». Через несколько дней началось формирование войск СС. Фактическим руководителем полиции рейха стал Гейдрих, обладавший почти неограниченной властью. Его номинальным начальником был «рейхсфюрер СС», боязливый обыватель в пенсне, на которого Гейдрих смотрел как на помеху. На этот счет Гитлер успокаивал в Оберзальцберге своего помощника, который был моложе на 15 лет, с которым его связывала любовь к музыке и который мог плакать при звуках скрипки:

Характерная особенность диктатуры состоит в том, что она делает сегодня то, что осуждала вчера, и не делает завтра того, что обещала позавчера. Для нее важна только выгода. Если демократия рискует скатиться к хаосу, то умному человеку, получающему неограниченную власть, угрожают химеры и мессианство. Люди до сих пор не придумали стабильную форму государства.

Гитлер, который, несмотря на несколько уроков, полученных им у консервативного журналиста-экономиста Функа, вскоре ставшего министром экономики, ничего не смыслил в политэкономии, достиг на первом этапе своего правления совершенно невообразимых успехов просто потому, что предоставил экономику экономистам и отправил на пенсию многих бюрократов, которые мешали делу. Он значительно сократил влияние и остальной части правящей касты, дал широкие полномочия людям с жизненным опытом, и дела пошли по закону Дарвина: «Побеждает сильнейший». [58] Никакой социализации предприятий или магазинов, предусмотренной партийной программой, не произошло.