Шрифт:
«Lаndschaft» by A.Hitler
После почтовых открыток Гитлер стал рисовать картины, большей частью акварели, и Ханиш нашел благодарных покупателей среди торговцев мебелью и рамочников. Велик был спрос на картинки, которые вставляли в спинки диванов, и Ханиш подгонял своего друга, от прилежания которого зависел заработок. Продукция продавалась хорошо, но Гитлер рисовал лишь тогда, когда ему нужны были деньги на аренду комнаты, молоко и рис. Большую часть времени он сидел в библиотеке, читал газеты и делал политические доклады. Тема была одна и та же, а слушатели менялись. Вечером вернувшийся домой Ханиш кричал: «Работай же наконец!», а другие подхватывали: «Работайте, Гитлер, – начальник пришел!» Возражения, что художнику нужно вдохновение, Ханиш не принимал: «Художник? Да ты в лучшем случае художник с голодухи!»
Гитлер пробовал заняться и подделкой картин. Нарисованные им виды старой Вены он спрятал у своей старшей сестры, которая была замужем и жила в Вене. У нее они слишком долго хранились в сыром подвале, испортились и ни одну из них продать не удалось. [14]
Гитлер ходил в похожем на лапсердак черном сюртуке, который ему подарил сосед по комнате, венгерский еврей Нейман, с обросшим подбородком и длинными волосами, так что новые жильцы часто принимали его за восточного еврея. Ханиш издевался:
Jozef Greiner, «Das Ende des Hitler-Mythos», Amalthea Verlag Wien 1947, S. 39.
«Похоже, твоего отца однажды не было дома. Да ты посмотри на свои ботинки марки „Скиталец пустыни“!»
Внешности в те времена молодой художник не придавал значения.
После года сотрудничества Ханиш не рассчитался за одну картину. Гитлер, поколебавшись, поскольку сам был в бегах, все же донес на него в полицию. Ханиш был осужден и исчез с горизонта.
«Der F"uhrer und Oberste Befehlshaber der Wehrmacht» by Conrad Hommel, 1940
Новым продавцом картин стал вышеупомянутый Нейман. Покупателями были большей частью евреи – венгерский еврей инженер Речай, венский адвокат д-р Иозеф Фейнгольд и торговец рамами для картин Моргенштерн.
Другим соседом по комнате, долго жившим в том же доме, был Грейнер, молодой человек, который незадолго до того отказался от карьеры священника и жил рисованием. Он тоже был дружен с Гриллем, который продолжал жить там же, и часто все трое друзей вместе варили для себя молочную рисовую кашу, по очереди помешивая ее.
У Грейнера была моделью одна девица по имени Гретль, и Гитлер утверждал, что тоже был с ней весьма близко знаком. Когда мать расцветающей красотки обнаружила на ее теле царапины и укусы, оставленные Гитлером, с ее позированием в качестве модели было покончено. Ища утешения, Гретль внезапно обручилась с крещеным восточным евреем. Этот последний получил такое письмо от Гитлера:
«Немецкая девушка, которая отказывается от дружбы ради презренной мамоны, чтобы предложить себя вонючей, щетинистой, черной еврейской свинье, – это мерзость! Еврею положено жениться только на своей еврейской Ребекке или на толстой еврейской дуре. Вы еще узнаете чудеса немецкого героизма». [15]
Jozef Greiner, «Das Ende des Hitler-Mythos», Amalthea Verlag Wien 1947, S. 63.
Для удовлетворения своих человеческих или мужских потребностей Гитлер иногда отправлялся вечерами в Леопольдштадт, район публичных домов. А кто стоял за всем этим? «Холодный как лед и бесстыдный в своем делячестве дирижер этой возмутительной индустрии порока» – еврей.
В венских кафе молодой Гитлер славился тем, что умел незаметно подсунуть рыбий пузырь, заполненный красной краской, под зад какой-нибудь толстой еврейке. Пузыри лопались и доставляли дамам большие неприятности.
Гитлер хорошо научился различать обычно культурных и образованных западных евреев и приезжающих с Востока лапсердачных еврейских торгашей. Он знал о старинной вражде между ними на протяжении столетий. [16] Когда после проигранной первой мировой войны польские евреи начали массами заселять Берлин, еврей Ратенау, министр иностранных дел Веймарской республики, заговорил об «азиатских ордах на песках Бранденбургской марки». Ратенау писал почти то же, что и Гитлер:
Те, кто читал переписку Маркса с Энгельсом, знают, с каким презрением западный еврей Маркс относился к своему восточному собрату Лассалю. (Прим. переводчика.)
«Мы должны вступить на путь, на который вступила сама природа, – на путь „нордификации“. Грядет новая романтика – романтика расы. Она обеспечит господство чистой северной крови и создаст новые понятия добродетели и порока. Главное явление нашего времени – смешение рас, а вместе с ним – расплывчатость характера». [17]
И десять лет спустя после опыта общения с этими жалкими торговцами подтяжками в Вене, этом «городе феаков, воплощении позорного кровосмешения», Гитлер констатировал:
Walther Greiner, «Reflexionen», S. Hirzel Verlag Leipzig 1908.
«В Линце они выглядели не так. На протяжении столетий их внешний вид европеизировался и стал человеческим».
В Линце он относился к евреям благожелательно, в Вене Гитлер стал врагом евреев и антисемитом.
Пробуждающийся сионизм вызывал у Гитлера интерес, так как он делал больше всего для «утверждения национального характера еврейства». Он только сомневался, что получится из Палестины -
«еврейское государство или прибежище для уличенных мерзавцев и высшая школа для начинающих мошенников».