Илларион отметил, что держится тот превосходно.

Двигатель мягко завибрировал, и машина покатилась по вспоротому пулями асфальту в сторону границы.

– А ты куда это?
– между затяжками спросил Илларион.

– На вашу сторону, - все так же спокойно ответил Плешивый.
– Я так понимаю, что меня взяли в заложники. Или по-русски надо говорить "заложником"?

– По-моему, "заложником", - сказал Илларион и спохватился.
– Тьфу ты, черт, да ничего подобного! То есть, первоначальный замысел был именно такой, но я вижу, что ты деловой человек.

Поехали куда-нибудь, где мы сможем спокойно поговорить.

– Хорошо, - согласился Плешивый, разворачивая машину.
– Только я должен сразу предупредить, что плохо соображаю, когда автоматный ствол у меня между лопаток.

– Это только временная мера предосторожности, - сказал Илларион, не делая, впрочем, попытки убрать автомат.
– Когда мы подружимся, надобность в ней, несомненно, отпадет.

Плешивый слегка приподнял плечи, выражая, как показалось Иллариону, презрительное недоумение.

– Круг моих друзей.., как бы это сказать.., давно сформировался, сказал он.
– Так что, боюсь, дружбы у нас с вами не выйдет.

– Я, честно говоря, тоже не любитель новых знакомств, - согласился Илларион.
– Никогда не знаешь, как поведет себя в той или иной ситуации новый человек. Недаром говорят: старый друг лучше новых двух.

– Несомненно, - металлическим голосом согласился Плешивый. В зеркале заднего вида Илларион видел его глаза, время от времени бросавшие на него изучающий взгляд.

– Вот давеча, к примеру, - продолжал Илларион, - встречаю я пятерых ребят в форме. Подъезжают это они к дому на белой "мазде".., я уж, грешным делом, обрадовался: будет, думаю, с кем интеллигентно раздавить пол-литра.., честно признаюсь, люблю латышей, вообще прибалтов люблю, классные ребята. Вот был у меня в группе один...

Впрочем, о чем это я? Значит, я стаканы на стол, а они как пойдут чесать из автоматов - насилу я от них ушел. Я вот думаю: может, они решили, что дома никого нету? Мало ли, захотелось людям пострелять. Только вот зачем они машину мою забрали? Она мне дорога как память.

– Бред какой-то, - сказал Плешивый.
– Какая еще машина?

– "Лендровер" защитного цвета, - с готовностью откликнулся Илларион. А в нем зауэровская двустволка и мобильный телефон. Еду и тряпки я не считаю. Да, и еще документы.

– Конечно, - сказал Плешивый.
– Капитан Забродов, военный пенсионер. Бывший связист, кажется.

– Он самый, - подтвердил Илларион, и сам толком не помнивший, какая именно специальность значится в его пенсионном удостоверении и значится ли там что-нибудь подобное вообще.
– Нехорошо обижать пенсионеров, как вы полагаете? Кстати, вы знаете мое имя, а я вашего не знаю. Это несправедливо. Не называть же мне вас, в самом деле. Плешивым.

У Гуннара покраснела шея, а глаза в зеркальце вдруг сузились и сделались похожими на щелочки.

– Почему Плешивым?
– спросил он, и Илларион в который раз подумал, что психология стареющего мужчины - темный лес.

– На той стороне вас все так называют, - спокойно ответил он.
– Лично я всю жизнь считал, что клички унижают человеческое достоинство.

– А какая кличка была у вас?
– неожиданно поинтересовался Плешивый.

– Последняя?

– Ну, хотя бы последняя.

– Перед моим уходом в отставку меня называли Асом, - скромно ответил Илларион.

– О!
– с ироническим уважением сказал его пленник.
– Это, конечно, не Плешивый. Можете называть меня Гуннаром, - представился он.

– Очень приятно, - сказал Забродов.
– Итак?..

– Что - итак?
– переспросил Плешивый Гуннар.
– Я никак не пойму, чего вы от меня хотите.

– Мою машину. Мое ружье. Мой телефон. Еще одну машину - вишневый "Москвич" - вместе с украденным вашими людьми грузом. Мне она, честно говоря, не нужна - я с недоверием отношусь к отечественным автомобилям, но вот Старцев просто рвет и мечет. Ему зачем-то позарез нужна эта развалюха. Подозреваю, что его в первую очередь интересует груз.

– Так, - сказал Плешивый Гуннар, сворачивая на боковую дорогу. Позвольте узнать, кто вы такой?

– Просто военный пенсионер, - честно сказал Илларион.
– Я приехал сюда отдохнуть.

– Здесь великолепный климат, - заметил Гуннар. Оставалось только гадать, была в его голосе ирония, или она просто почудилась Иллариону. Ну, а при чем тут Старцев?

– Он попросил меня вернуть груз. Так как я все равно собирался наведаться к вам, чтобы узнать о судьбе своей машины, мне ничего не оставалось, как согласиться. Надо вам сказать, что Старик умеет быть убедительным.