— Спокойной ночи, — пробормотал он.

Я поправила одеяло у него на плече и предоставила ему вкушать мирный сон.

Когда я проснулась на следующее утро, он еще спал. Я не стала его будить и потихоньку оделась в гардеробной. Во время завтрака Кэтрин сказала, что они с леди Уинтердейл собираются сегодня на бал к Минтонам. Я решила, что нам с Филипом тоже необходимо там появиться. Важно, чтобы нас увидели вдвоем и, что еще важнее, в хороших отношениях друг с другом.

После ленча я зашла в библиотеку, где Филип сидел за своими бумагами.

При взгляде на него я поняла, что его мучает жестокая головная боль.

— Ты сможешь сегодня поехать со мной на бал к Минтонам, Филип? — спросила я. — Я знаю, ты, вероятно, чувствуешь себя отвратительно, но в свете последних событии и слухов, думаю, нам лучше появиться там вместе.

Он поднял глаза от расходной книги и посмотрел на меня. Вид у него был измученный.

— Если ты едешь, я тоже поеду, — ответил он. — Я не намерен выпускать тебя одну, пока мы не разузнаем, кто за тобой охотится.

Я сказала, кипя от праведного гнева:

— Никогда не понимала, зачем мужчины пьют, если прекрасно знают, что на следующее утро им будет так плохо?

Он вздохнул:

— Я не собираюсь спорить с тобой по этому поводу, Джорджи. Когда ты хочешь ехать?

— После обеда, — бросила я.

При упоминании о еде он передернулся от отвращения. Я повернулась, чтобы уйти.

— А днем ты поедешь куда-нибудь? — резко спросил он. Я замялась в нерешительности.

— Фрэнк обещал нанести мне визит, — сказала я. — Он все это время ежедневно справлялся о моем здоровье и присылал цветы, и я подумала, что долг вежливости велит принять его.

Филип опустил глаза в расходную книгу.

— Никуда с ним не выезжай, — сказал он.

Это была не просьба, это был приказ.

Я прикусила губу, покорно ответила:

— Хорошо. — И, выходя из комнаты, тихонько притворила за собой дверь, щадя его больную голову.

К обеду голова у Филипа почти прошла, но он все равно едва притронулся к еде.

Я вдруг поняла, что он никогда так не напивался за то время, что я провела в Мэнсфилд-Хаусе до нашей свадьбы, поскольку мне еще ни разу не приходилось видеть его в таком состоянии.

К тому же сегодня утром он соблаговолил сообщить мне, что выпил гораздо меньше, чем в годы своей «бурной юности».

Это обнадеживало.

Перед Минтон-Хаусом на Беркли-сквер выстроилась целая очередь из экипажей, и нам пришлось ждать минут двадцать, пока наша карета смогла подъехать к парадному крыльцу. Шел дождь, и лакеи Минтонов ожидали гостей на ступенях с огромными зонтами в руках, чтобы проводить их в ярко освещенный мраморный парадный холл.

Бальная зала находилась на втором этаже. Как только объявили нас с Филипом, я готова была поклясться, почти все головы повернулись в нашу сторону.

Я немедленно взяла Филипа под руку и улыбнулась ему сияющей улыбкой.

Он холодно вскинул бровь.

— Не переигрывай, Джорджи, — сухо посоветовал он.

— Чепуха. Мы только что вернулись из свадебного путешествия. Мы должны выглядеть как счастливые молодожены.

Я подмигнула ему.

Он усмехнулся краешком рта.

Перед нами возник лорд Генри Слоан.

— Леди Уинтердейл, — обратился он ко мне, как всегда приветливо улыбаясь. — Как я рад снова видеть вас в нашем кругу, мы по вас соскучились. — Он кивнул Филипу. — Уинтердейл, как поживаешь?

— Замечательно, — коротко ответил Филип. Лорд Генри снова повернулся ко мне.

— Вы уже оправились после того случая, леди Уинтердейл?

Я улыбнулась, глядя в любопытные карие глаза своего экс-кавалера.

— Да, благодарю вас. Так все глупо получилось, знаете ли. Моего бедного Като ужалила пчела.

— Правда? — Сэр Генри задумался. — Так вот как все произошло.

Я придумала это объяснение еще раньше и ужасно гордилась своей находчивостью. Филип ничего не сказал.

В этот момент оркестр заиграл вальс, и Филип взял меня за руку.

— Ты позволишь, дорогая?

Я снова одарила его сияющей улыбкой новобрачной.

— С удовольствием.

Мы закружились по паркету, и я почувствовала на себе любопытные взгляды.

— Ох, не нравится мне все это, — пробормотала я.

— Мне тоже, — сказал мой муж. — Если злоумышленник ставил своей целью бросить на меня тень подозрения, то он почти добился своего. — На щеке у него дрогнул мускул. — Черт побери! Одна надежда на то, что Клэвен что-нибудь разузнает. Если же нет, то я вынужден буду прикончить всех джентльменов из черного списка твоего батюшки, а это не так-то просто.