Пандора вознамерилась обязательно поговорить с тем, кто решил, что самое подходящее для нее место между лордом Уилтширом и очень молоденьким юношей с отвратительной фигурой и омерзительной привычкой постоянно заглядывать в вырез ее платья.

— Это была, разумеется, вина той леди, но, по-моему…

Пандора кивнула. Она в совершенстве владела искусством слушателя, так что джентльмен, вставая из-за стола, не сомневался, что весь обед занимал ее своими рассказами. Уголком глаза Пандора наблюдала за Синтией и лордом Болтоном, которых посадили напротив.

Она еле сдерживалась, чтобы не смотреть так откровенно. Синтия явно очаровывала зануду, а тот глотал каждое ее слово. Да почему бы и нет? Синтия уже не была похожа на ту замкнутую девушку, какой всегда казалась окружающим. Она сидела с раскрасневшимися щечками, бросая кокетливые взгляды на собеседника, а ее смех колокольчиками разносился по комнате. Она превратилась в уверенную в себе красивую девушку.

Какое счастье, что ее подруга сидит рядом с лордом Болтоном, а не с Максом.

Боже, как эта ужасная мысль могла прийти ей в голову?

Несмотря на слова Синтии о желании выйти замуж за Макса, Пандора ни на секунду не сомневалась, что Синтия хочет ее брака с графом Трентом. Это была просто ревность, ничего больше.

Ревность?

Она еще никогда никого не ревновала. Она была Пандорой Эффингтон, внучкой герцога. Заслуженно или нет. но ее называли Шалуньей с Гросвенор-сквер. Ранее она никогда не испытывала этого чувства. Вот что любовь делает с человеком.

— Вы согласны, мисс Эффингтон?

Пандора недоумевающе посмотрела на лорда Уилтшира. О чем он говорил? Она пробормотала:

— Разумеется.

— И я так думаю. — Он энергично кивнул головой. — Я сказал именно эти слова…

Любовь.

Она могла бы признать свое поражение прямо сейчас.

Она любит его. Ей нравится, как он хмурит брови и то, как его смех словно проникает ей в душу. Ей нравится его уверенность в себе, упрямство и ум. Ей нравится его искренний интерес к исследованиям ее родителей и его желание играть с ними в их игры. И ей нравится даже то, как он называет ее Дорой.

Но любит ли он ее?

Пандора бросила взгляд вдоль стола. Он делал то, что и обещал, — очаровывал ее семью, особенно ее женскую половину. Они все подпали под его обаяние. Да и кто мог их упрекнуть в этом! Этот мужчина действительно был ловеласом и распутником. Ни одна здравомыслящая женщина не может устоять перед ним. Почему ей потребовалось так много времени, чтобы это понять?

Однако лорд Болтон прав. Она может любить Макса, но этого недостаточно. Она не вынесет, если узнает, что он ее не любит, а она никогда не сможет выйти за него замуж без любви. Никаких сомнений — она не может позволить ему выиграть.

Лорд Болтон был прав и в другом: эта игра может разбить чье-то сердце. Только Пандора боялась, что это будет ее сердце.

— Скажите, граф Трент, вы немного успокоились? — Вдовствующая герцогиня наклонилась к Максу. В ее глазах плясали смешинки. — Наша семья, конечно, большая, но не такая, как вы, наверное, представляли.

Макс рассмеялся:

— Действительно, ваша светлость, представление было несколько иное, чем реальность. И все же любому мужчине неприятно, что его опасения так легко заметить.

— Скорее разгадать. Только глупый не станет бояться встречи с такой огромной семьей. И такой богатой. Добавьте сюда тот странный факт, что мы любим друг друга и… — На ее губах появилась слабая улыбка. — Впрочем, поразмыслив, я решила, что ошибалась. Мы действительно внушаем страх.

— Чувство, которое исчезает под вашим обаянием.

— Вы ловелас, граф. Мне всегда нравились такие люди. Мой муж был таким же в молодости, и, подозреваю, все мои четыре сына тоже. Перед женитьбой, конечно. — Она задумчиво разглядывала его. — Лучшими мужьями становятся бывшие ловеласы и распутники. У меня большие надежды в отношении вас.

Герцогиня встала, подавая знак об окончании обеда.

Ей было почти восемьдесят, но она казалась намного моложе.

— Сейчас джентльмены могут отправиться в бильярдную, а дамы в музыкальную комнату. — Она оглядела сидящих за столом. — Мисс Уитерли, я надеюсь, вы поиграете для нас?

Синтия покраснела от смущения.

— С удовольствием, ваша светлость.

Вдовствующая герцогиня наклонилась к Максу и тихо сказала на ухо:

— Милая девушка и прекрасно справляется с пианино. Жаль, что ни одна из моих внучек не обладает музыкальным слухом.