Треплет ветер солдатские куртки. Под мундиры мороз вползает.

– Дядька Василий, неужто волю получат люди?

– Получат, получат. Ради того и вышли мы нынче сюда, на площадь.

Коченеют совсем солдаты. Устали стоять солдаты.

– Дядька Василий, неужто землю дадут мужикам?

– Дадут, дадут. А не дадут, так бороды сами её возьмут, - подмигнул озорно гренадер солдату.

Крепчает, крепчает, крепчает мороз. Ветер в штыках завывает.

– Дядька Василий, а верно, что нам срок поубавится в службе?

– Верно, родимый, верно. На десять лет - это по меньшей мере*.

_______________

* В то время солдатская служба продолжалась 25 лет.

– Так, дядька Василий, так чего мы стоим? Пока не поздно, нам бы как раз ударить!

– Стой, стой, - повторил гренадер.
– Господам офицерам тут лучше знать. Такова, стало быть, диспозиция.

Понимал боевой солдат, что нарушилось что-то у декабристов. Однако не подал виду.

Сорвался у восставших намеченный ранее план. Время идёт, пока создаётся новый.

Разъехались офицеры по разным полкам, призывают солдат к восстанию.

Помощь придёт, не придёт - от этого всё зависит.

Лезет безусый теперь с тревогой:

– Может, одни останемся? Может, конец всему?

Посмотрел на парня солдат сурово:

– Глуп ты, смотрю, Алёха. Начинается только дело. Драка ещё впереди.

ВЫСТРЕЛ КАХОВСКОГО

Переживал Каховский свою измену - то, что не решился убить царя.

Ходит он по Сенатской площади.

– Я не трус, я не испугался, - объясняет Рылееву.

– Готов доказать, что не трус, что ради общего дела жизни своей не жалко, - уверяет Александра Бестужева.

Обращается к штабс-капитану Щепину-Ростовскому:

– Пойми, не оробел. Рука бы не дрогнула. Но это же царь. Не способен к цареубийству.

Ходит Каховский от роты к роте, повторяет одно и то же.

Санкт-петербургский генерал-губернатор граф Милорадович, узнав о восстании, прискакал на Сенатскую площадь. В орденах и наградах граф. Прославленный он генерал. Вместе с Суворовым в Альпийский поход ходил. В 1812 году вместе с Кутузовым бил французов. Любят его в полках. Умеет он говорить с солдатами. Подъехал Милорадович к восставшим войскам.

– Братцы! Друзья! Что вы затеяли?!

Не отвечают ему солдаты. Стоят, опустивши головы.

– Братцы! Друзья! Не вы ли ходили со мной походами! Не вы ли герои Смоленска, соколы Бородина! Но вы ли в битвах далёких были, со славой вошли в Париж!

Всё верно, всё так. Московский полк - прославленный полк. Сражались его солдаты и под Смоленском, и на полях Бородинской битвы, гнали французов сквозь всю Россию. При Тарутине были, при Красном были. Сражались в далёких землях. Помнит русских солдат Париж.

Много различных наград у героев. Блестят на груди у солдат медали.

– Друзья! Солдаты! Позор вам, солдаты!
– не утихает Милорадович.

Заволновались восставшие офицеры. Уговорит генерал солдат.

– Ваше сиятельство, уезжайте, - сказал один.

– Уезжайте, - сказал другой.

– Немедля покиньте площадь!

Не слушает Милорадович.

– Друзья! Солдаты! За мной, солдаты!

Приподнялся Милорадович в стременах.

Приподнялся, и в ту же минуту грянул на площади выстрел.

Все замерли. Стихло кругом. Повернулись на выстрел люди.

Видят, стоит Каховский. В руке пистолет дымится.

Ударила пуля в графа. Стал оседать Милорадович.

– Солдаты!..
– крикнуть успел генерал и рухнул с коня на землю.

– Ну что, - говорил Каховский, - видали, рука не дрогнула.

– Да ты бы лучше стрелял в царя.

– Не смог я. Не смог, - повторяет Каховский.
– Цареубийцей прослыть не смел.

– Э-эх, пожалел государя. Посмотрим, пожалеет ли он тебя.

ПРИПЕЧАТАЛ

Царь Николай I был на Дворцовой площади. Дворцовая рядом с Сенатской. Десять минут ходьбы.

Давно уже отдан приказ верным царю войскам немедля прибыть на площадь. Что-то не очень торопятся "верные".

В беспокойстве великом царь:

– А вдруг и эти туда - к злодеям?!

Ходит Николай I по Дворцовой площади, губы себе кусает.

Около Зимнего дворца тоже народ собрался. Толпятся, ожидают чего-то люди.

Раздаются смешки в народе:

– Царь наш, кажись, без войска.