Между тем я осмотрел квартиру.

Интересно, в какую сторону она изменилась? Телевизор был старый, но все же цветной. Примерно такой же «Рекорд» мы с отцом купили лет десять назад, когда все неожиданно стало по талонам, но нам в кои веки повезло. На телевизоре лежало нечто, очень напоминающее ВМ12 , но с надписью ВМ24. Компьютера не было. Зато вот портрет Сталина был новым. Всегда мечтал подарить отцу такой!

Но пора было и честь знать.

Насколько я успел понять, дома я уже был в гостях. Где же теперь мой дом? Адрес его я не знал.

— Оля, ты не проводишь меня?

— Вы что, с Лорой поссорились? — удивленно спросила она.

— Да нет, просто… — я не знал, как соврать, но нашелся. — Просто хочу с тобой прогуляться.

— Не помню за тобой такого.

— Но, по-моему, я всегда был непредсказуемым.

— Не думаю. Однако, почему бы и не навестить подружку. Пойдем.

И мы пошли.

— Ты позвони, а я пока спрячусь, — сказал я Оле, когда мы дошли до двери.

Я всегда был прирожденным юмористом, по крайней мере, со своей точки зрения.

— Оля? — несколько удивленно спросила Лора, открывая.

— Сюрприз! — воскликнул я, выскакивая, и протягивая ей купленный по дороге букет.

Это действительно был сюрприз. На несколько мгновений Лора потеряла дар речи, а затем, автоматически взяв букет, бросилась мне на шею. Скажу прямо, это было чудесно, лучше, чем я ожидал.

Лора была восхитительна. Еще лучше, чем в моем мире, где я даже не помышлял, что она может быть моею. Черные прямые волосы, подстриженные и причесанные в стиле Клеопатры, как нельзя лучше обрамляли скуластое лицо с восхитительными ямочками на щеках и не менее восхитительными зелеными глазами.

Мы немного посидели за чаем, но Оля, будучи человеком дипломатичным, не стала задерживаться слишком долго.

Тем более, что начинался футбол, который Оля, в отличие от Лоры, органически не переваривала. Сам я, честно говоря, всегда был равнодушным к футболу, и потому болел, во-первых, не очень яро, а во-вторых, скорее по политическим соображениям. В детстве, например, примыкая к большинству, я болел за «Динамо» Тбилиси, единственную кавказскую команду, имевшую реальные шансы претендовать на чемпионское звание.

— А кто играет? — невзначай спросил я.

— Как, ты не знаешь!!! — просто возмутилась Лора.

— Да, понимаешь, дорогая, как-то не до того было, — нашелся я. — Защита, понимаешь ли?

— Ладно, ладно. В этом ты весь.

«Спартак» и «Цервона Звиезда». Кубок чемпионов.

— А вы за кого болеете? — уже из коридора раздался голос Оли.

— Конечно за «Црвону Зви?езду»! — автоматически ответил я, за что получил от Лоры легкий удар кулачком в грудь.

— В этом ты весь, — повторила она видимо свою коронную фразу. — Не можешь не дурачиться.

— А я и не дурачусь…, — начал было я, и уже хотел пропеть хвалебную песнь мужеству сербского народа, как вдруг понял, что здесь и сейчас мы находимся по разные стороны баррикады. — Просто тебя раззадорить хотел.

— А я уж думала, что ты, это…, того…

— ответила мне Лора. — Джинсовый костюм нацепил, а может, и дальше решил пойти…

Однако у меня получилось обратить все в шутку. И это не удивительно. Собеседники хотели от меня именно этого.

Все всегда получается, если от тебя хотят именно того, чего хочешь ты…

Оля ушла. Мы с Лорой остались, и все было хорошо, но какой-то осадок от этого разговора все остался.

Осадок несвободы. Этот мир был лучше моего, но и он имел свои ограничения, такие тягостные для народного вольнодумца, коим я, сколько себя помню, был всегда. Хотя, какое это имело значение, когда мы с Лорой остались одни в нашем доме! В своем мире я об этом не мог и мечтать!

Утром Лора ушла на дежурство, и я получил возможность спокойно осмотреть нашу квартиру.

Конечно же, я уже начал это делать вчера, но теперь у меня была возможность влезть во все, так сказать, детали.

А квартира мне явно нравилась. Мебели было еще не много, но все было со вкусом. На почетном месте стояло пианино — мечта моего детства, так и не ставшая реальностью. Рядом лежали две разъемные резиновые гантели и одна гиря. На стене висела гитара. Семиструнная.

Бросалась в глаза стоящая на пианино фотография, запечатлевшая одетого в южную форму человека, который весело улыбался, демонстрируя на груди симпатичную маленькую звездочку. Надо ли говорить, что этим человеком был я.