– Ваше Святейшество, - начал Чулков, обозначив поклон, как его учили, я хотел бы передать эти крылья Патриархии.
– Он помолчал, поскольку в последнее время разучился говорить длинными фразами.
– Может быть, с вашей помощью... удастся их восстановить. Или хотя бы понять, почему они летали.

Чулков и сам не очень-то понимал, зачем пришел сюда. И почему выбрал Патриархию, а не какой-нибудь строгий научный институт.

Наверное, потому, что ему понравился Папа Римский. И хотя у русских другой Святейший, он все равно решил, что так будет лучше всего.

– Я знаю, зачем ты тут, сын мой, - вздохнул Патриарх.

– Мне кажется, такое открытие не может оставаться неизученным.

Ведь они летали, может, это новый принцип...

Патриарх снова грустно улыбнулся, подготавливая Чулкова к чему-то, что должен был сообщить, хотя ему и не хотелось этого делать.

– Создатель этих крыльев нам известен. Он уже лет двадцать делает такие крылья, перо к перу, безо всяких изменений. И раздает людям, которые соглашаются их принять.

Чулков вздрогнул.

– Двадцать лет?! Это не могло оставаться в тайне столько времени. Или Комитет?..
– Федор заволновался.
– Со мной они просто не успели...

– Никакого Комитета, - сказал Патриарх.
– Эти крылья, сын мой, не способны поднять в воздух человека.

Ледяная волна накрыла Чулкова, он даже о постоянных своих болях забыл.

– Но я ведь... Летал. И даже между небоскребами в Нью-Йорке пролетел бы, если бы не гангстеры, которые хотели меня похитить...

– Должно быть, - Патриарх вздохнул, - на это изобретатель и рассчитывал. Что все-таки найдет человека, который в них поверит.

Просто поверит. И тогда...

– Значит, если просто сделать такие же крылья, - Чулков погладил кожаный чемодан, который был достаточно высок, чтобы до него дотянуться, тогда...

– Вера трудна, иногда чрезмерно трудна для человека.

– Все-таки я не понимаю. Как? Почему?..

– Всегда ли нужно искать объяснений?
– Патриарх поднялся, сделав знак молодому мужчине в странной шапочке.
– Чудо необъяснимо, сын мой.

– А пуля, которая не убила меня в Париже, а пальба из пулемета?

Ведь гангстеры, когда поняли, что не смогут меня поймать, били в упор!

Тогда, в Нью-Йорке, Чулков этого не осознавал. Он понял это гораздо позже, после многократного просмотра видеозаписи того полета.

– Если ты мог летать, то такую мелочь, как умение останавливать пули, должен воспринимать спокойно.

Они помолчали. В то, что найдется еще какой-нибудь сумасшедший, который вдруг да сумеет взлететь на вере в крылья, Чулков почему-то сразу не поверил. К тому же за двадцать лет до него такого ни разу не случилось.

– Значит, это - все?
– спросил Чулков.

Молодой человек подхватил чемодан и понес его к двери, из которой появился Патриарх.

– К добру ли это, ко злу - покажет только время, - ответил Святейший.

Он благословил обоих Чулковых и вышел.

Когда Федор забрался в машину с бестолковыми охранниками, которые, как выяснилось, с самого начала охраняли неизвестно что, глупую модель, его сын шепотом спросил:

– Пап, у меня же твои гены, да? Пусть Патриарх говорит, что эти крылья не могли летать, но... Скажи, пап, что ты испытывал, когда летал?

Это было только начало, решил Чулков, и сразу успокоился, хотя как раз теперь ему и следовало волноваться изо всех сил. Это было только начало. И хотя чудо в принципе неповторимо, все-таки необходимо пытаться снова и снова, и тогда, может быть... Он собрался, как перед полетом, и начал:

– Понимаешь, на самом деле это не очень сложно. Проще, чем перебежать Ленинградский проспект в потоке машин. Нужно лишь... Хотя нет, расскажу-ка я тебе все с самого начала, чтобы ты понял нюансы.

Как-то раз поссорился я с твоей матерью и забрел на Новодевичье поле...