Тогда заплакала Изольда и сказала: "Несчастная я! Слишком долго я живу, ибо дожила до того, что Тристан издевается надо мной и позорит меня! Прежде, когда его заклинали моим именем, с каким бы врагом не вступил он в бой! Он смел и силен; если он бежал от Блери, если не удостоил остановиться при имени своей милой — это значит, что другая Изольда им владеет. К чему же он вернулся? Он мне изменил, он захотел вдобавок опозорить меня, надо мной насмеяться. Разве не довольно ему моих прежних терзаний? Пусть же он возвращается к своей белорукой Изольде, сам опозоренный".

Она позвала Периниса Верного, рассказала ему, что узнала от Блери, и прибавила:

— Друг, отыщи Тристана на заброшенной дороге, что идет от Тинтагеля к Сен-Любену, да скажи ему, что я не шлю ему привета, и пусть он не отваживается приблизиться ко мне, ибо я прикажу своей страже и слугам выгнать его.

Перинис принялся за поиски. Найдя Тристана и Каэрдина, он передал то, что велела сказать королева.

— Что говоришь ты, брат? — воскликнул Тристан. — Как мог я бежать от Блери? Ты видишь, с нами нет даже наших коней. Горвенал сторожил их; мы его не нашли в условленном месте и продолжаем искать его.

В это мгновение подъехал Горвенал с конюшим Каэрдина, и они рассказали о своем приключении.

— Перинис, милый, добрый друг, — сказал Тристан, — вернись скорей к своей госпоже, передай ей, что я шлю ей привет и любовь, что я не нарушил той верности, которою ей обязан, что она мне дороже всех женщин; попроси ее, чтобы она снова прислала тебя ко мне с помилованием. Я буду ждать здесь твоего возвращения.

Перинис вернулся к королеве и передал ей то, что видел и слышал. Но она ему не поверила.

— Ах Перинис, ты был мне близким, верным человеком: мой отец приставил тебя еще ребенком служить мне, но колдун Тристан соблазнил тебя своими выдумками и подарками. И ты тоже мне изменил. Уходи прочь!

Перинис упал перед ней на колени.

— Суровые слова я слышу, королева. Никогда в жизни не было мне так больно. Но о себе я не забочусь: мне больно за вас, королева, что вы оскорбляете сеньора Тристана; и вы пожалеете об этом, когда будет слишком поздно.

— Ступай, я тебе не верю. Даже ты, Перинис, Перинис Верный, изменил мне!

Долго ждал Тристан, чтобы Перинис принес ему прощение от королевы. Перинис не явился.

Поутру Тристан надел на себя большой плащ в лохмотьях, покрасил местами свое лицо киноварью и зеленой шелухой ореха, так что стал походить на больного, изъеденного проказой; в руки он взял чашку из сучковатого дерева для сбора подаяния и трещотку прокаженного.

Он вошел в Сен-Любен и начал бродить по его улицам, выпрашивая измененным голосом милостыню у каждого встречного. Только бы ему удалось повстречать королеву!

Она выходит, наконец, из дворца; Бранжьена, слуги и стража сопровождают ее. Она направляется в церковь.

Прокаженный вдет за слугами, вертит свою трещотку и молит жалобным голосом:

— Королева, подайте мне что-нибудь! Вы не знаете, как я нуждаюсь!

По мощному телу и осанке Изольда его признала. Она вся дрожит, но не удостаивает его взглядом. Прокаженный ее молит. Жалко было слышать его! Он тащится за нею:

— Королева, если я осмелился подойти к вам, не гневайтесь; смилуйтесь надо мной, я вполне этого заслуживаю.

Но королева зовет слуг и стражу:

— Прогоните этого прокаженного, — говорит она им.

Слуги толкают его и бьют. Он сопротивляется и кричит:

— Сжальтесь, королева!

Тогда Изольда громко рассмеялась. Ее смех звенел еще, когда она вошла в церковь, услышав ее смех, прокаженный ушел. Королева сделала несколько шагов по церкви, затем ноги ее ослабели, и она упала на колени, головой наземь, руки крестом.

В тот же день Тристан распрощался с Динасом в таком огорчении, что, казалось, он лишился рассудка, и судно его отплыло в Бретань.

Увы, королева вскоре раскаялась, когда узнала от Динаса из Лидана, что Тристан уехал в такой грусти. Она поверила, что Перинис говорил правду, что Тристан не бежал, когда его заклинали ее именем, что она напрасно прогнала его. "Как это! — думала она. — Я тебя прогнала, тебя, дорогой Тристан! Отныне ты будешь меня ненавидеть, и никогда я тебя не увижу. Никогда не узнаешь ты, как я раскаиваюсь, какую кару хочу наложить на себя в доказательство и в слабый знак моего раскаяния!"

С этого дня, чтобы наказать себя за свою ошибку и безумие, белокурая Изольда облеклась во власяницу и стала носить ее на теле.