– Учитель. Но это не связано с религией... К нему просто приходят, приходят и...

– Ну? Поют хором или играют в бутылочку?

– Просто разговаривают. Рассказывают о своих проблемах. Но большей частью говорит сам Армистед. Иногда он устраивает среди своих...

– Прихожан?
– небрежно подсказал Лангелан.

– Да, это именно то слово - прихожан. Так вот, иногда он устраивает маленькие инсценировки и назначает роли. Людям это нравится.
– Сколько последователей у этого гуру?

– Совсем немного. Среди жителей Бакстона - с десяток, не больше.

– Почему?

– Наверное, -сказала Энни, -Армистед приглашает тех, кого хочет видеть. Другие жители считают его врачом-шарлатаном или чудаком, выжившим из ума, а многие просто не замечают. Не хотят замечать.

– Ты сказала - врачом. Что это значит?

– У Армистеда весьма тесные отношения с клиникой Банниера. Четыре раза в неделю специальный автобус возит больных в Фиолетовый дом...

– Тот на холме, что напротив церкви? Это и есть его резиденция?

– Да. Пациенты клиники и составляют большую часть... прихожан Учителя. Они -и еще жители заведения Йельсен.

Лангелан ощущал, что Энни говорит все с большей неохотой. От первоначальной живости рассказа не осталось и следа.

– Кстати, у Учителя есть два ассистента, нет, более того - доверенных лица. Мужчина и женщина, оба - жители Бакстона.

– И женщина, - сказал Лангелан, осененный внезапной догадкой, - Руфь Йельсен.

Энни удивленно посмотрела на него.

– Вы и впрямь очень догадливы, мистер спасительодиноких-девушек. Да, Руфь - одна из них.

– Сейчас я удивлю тебя еще больше. Эта Овца Йельсен и привела тебя к Армистеду. Предложила сама, примерно через неделю, как ты пожила у нее.

Энни Грин усмехнулась:

– Может, мне незачем продолжать? Похоже, вы знаете больше меня.

– Людей я действительно знаю лучше тебя. А так продолжай.

– Когда Руфь позвала меня в Фиолетовый дом, я не сразу поняла, что подобралась к самому главному. До этого все мои подозрения касались только клиники Банниера. Поэтому, когда миссис Йельсен однажды постучалась в дверь моего номера, вошла и сказала: "Деточка, я хотела бы, чтобы ты прогулялась со мной нынче вечером", я едва не отказалась. Я паршиво себя чувствовала, близился мой месячный цикл и вообще... но, словом, я пошла. Пошла и поняла после, что едва не пропустила то, ради чего трудилась столько времени.

– Этот Армистед действительно доктор?

– Не знаю. Думаю, скорее всего, нет. Но больным он помогает, это без сомнения. Банниер готов молиться на него.

– Гм, представляю. Но чем же он все-таки пользуется? Гипноз, транс? Или сует какое-нибудь снадобье?

– Ничего подобного. Скорее, все заключается в атмосфере. Общаясь с Учителем, проникаешься удивительным доверием - словно это человек, с которым ты провел свое детство. О твоем детстве мы поговорим позднее. Что было дальше?

– Однажды я взяла на очередное собрание общины свой диктофон. В тот вечер Учитель говорил особенно хорошо. Мой аппарат работал, пока не кончились батарейки. Придя домой, я решила прослушать запись, но... при первых звуках меня охватил страх. Даже не страх - отвратительный, недостойный человека пещерный ужас. Хуже всего, что он не имел никакой видимой причины и от него было невозможно избавиться. Я провела кошмарную ночь. На следующее утро позвонила знакомой в Чикаго и уговорила ее приехать. Мне просто необходима была помощь. Кроме того, я хотела, чтобы моя знакомая воспользовалась своими связями в ФБР. Я- надеялась, что там прослушают пленку для аудиоидентификации. Может, Учитель... Армистед когда-то уже имел дело с полицией.

– При чем здесь полиция?

– Еще до той жуткой ночи я решила, что посещение Бакстона и последующие самоубийства, - Энни хлопнула по лежащей у нее на коленях папке, -имеют стопроцентную связь. Но какую? Повторяю, гипноз или наведение порчи и тому подобное - чушь. Напрашивался единственный вывод: все самоубийства инсценированы. На самом деле это искусно выполненные убийства. Но чтобы проделать все столь виртуозно, будущую жертву требовалось изучить как можно полнее. Для этой цели их и приглашали в Бакстон.

– У тебя очень интересные мысли, - сказал Лангелан, - продолжай, пожалуйста.

– Моя подруга приехала в полдень. Она пробыла со мной до вечера. К ночи забрала диктофон с записью и отправилась обратно в Чикаго.

– После этого тебе стало легче?

– Немного. Но когда я вновь осталась одна, все началось снова и даже хуже. Я чувствовала, что со мной что-то произойдет что-то ужасное, если я... если я...

– ...не выпрыгну в окно, -закончил за нее Лангелан.

Энни ошеломленно уставилась на него.