— Вы сделали все очень хорошо, моя добрая Гоберта, действительно очень хорошо. Потом я дам вам знать, доволен ли мессир Гарэн. А теперь, пожалуйста, оставьте нас.

Под взглядом старой дамы Сара проводила портниху до лестницы. Катрин и хозяйка дома остались одни. Катрин грациозно опустилась на бархатную подушечку у ног старой дамы. Ее улыбка исчезла и сменилась хмурым выражением, таким мрачным, что Мари де Шандивер провела пальцем по морщинкам на ее лбу, как бы стараясь их разгладить.

— Кажется, новость о возвращении суженого не вызвала у вас приятного волнения, моя дорогая? Вам Гарэн не нравится? Разве вы его не любите?

Катрин пожала плечами.

— Как можно ожидать, чтобы я его любила? Я едва его знаю. Кроме того утра, когда он помог мне встать на ноги в Нотр-Дам, я видела его только еще один раз. Это случилось здесь, в тот вечер, когда я впервые появилась в этом доме. С тех пор он находился в Генте, сопровождая герцога на похоронах герцогини. И кроме того… — Она остановилась, запнувшись на мгновение о трудное признание, готовое у нее сорваться с губ, затем, не думая, бросилась вперед:

— …кроме того, он пугает меня!

Мари де Шандивер ответила не сразу. Ее рука задержалась на лбу девушки, а взгляд затерялся в созерцании цветных бликов, отбрасываемых витражом, как будто она надеялась найти там ответ на этот невысказанный и не имеющий ответа вопрос.

— А… как насчет герцога? — спросила она после едва заметной паузы. — Что вы думаете о нем?

Катрин резко подняла печальное лицо. В глазах блеснула искорка девичьей злости.

— Очень привлекательный молодой человек, — сказала она с улыбкой, — он сам понимает это. Прекрасный кавалер с любезной речью, галантный с дамами и искусный в любви и ухаживаниях… или, по крайней мере, ходят такие слухи. Короче, превосходный принц. Но…

— Но?

— Но, — закончила Катрин, весело смеясь, — если, как говорят, он выдает меня замуж только затем, чтобы поскорее заполучить меня к себе в постель, он ошибается!

Удивление вывело Мари де Шандивер из мрачных сфер, где витало ее воображение. Она с изумлением взглянула на девушку. Так Катрин знала, что ее ожидает? И более того, она даже собиралась выпроводить герцога как обыкновенного поклонника, после того, как он поставил на карту все, чтобы добиться ее?

— Так вы… Вы действительно намерены отказать герцогу? — произнесла она наконец.

— Почему бы и нет? Когда я выйду замуж, я намерена сохранять верность своему мужу и брачным обетам. Поэтому я не стану любовницей монсеньера. Пусть он поищет утешения где — нибудь еще.

На этот раз Мари де Шандивер улыбнулась, хотя и немного грустной улыбкой. Если бы ее Одетта проявила хотя бы немного такой же спокойной и уверенной смелости, немного такой, же твердой решимости, когда ее отдавали Карлу, многое могло бы быть по-другому! Но тогда она была так молода. Не более пятнадцати лет, тогда как Катрин больше двадцати.

— Мессир Гарэн — счастливый человек, — сказала старая дама со вздохом. — Красота, добродетель, верность… У него будет все, о чем может пожелать самый требовательный человек.

Катрин склонила голову и внезапно стала серьезной.

— Я не спешила бы завидовать ему. Кто знает, что сулит ему будущее?

Она держала в секрете наспех нацарапанную записку, которую Сара принесла ей этим утром вместе с завтраком. Записка была от Барнаби. Ракушечник сообщал ей о возвращении Гарэна и о том, что все подготовлено на этот вечер. «Постарайся задержать у себя, сама знаешь кого, пока не отзвонят вечернюю зорю, — писал Барнаби, — тебе это будет нетрудно».

Когда Гарэн де Брази переступил порог особняка Шандивер, день уже угасал. Из-за свинцового переплета окна своей спальни Катрин со стесненным сердцем наблюдала, как он спрыгнул с вороной лошади. По своему обыкновению он был одет во все черное, бесстрастный, холодный, но, несмотря на строгость костюма, выглядевший нарядно благодаря тяжелой золотой цепи с рубинами, висевшей на шее, и огромному кроваво-красному карбункулу, сверкавшему на капюшоне. Сзади следовал слуга, неся ларец, покрытый пурпурной тканью с золотой бахромой.

Увидев, что высокая черная фигура скрылась в доме, Катрин отошла от окна и присела на постель в ожидании, когда ее позовут. Несмотря на толстые стены, которые сохраняли прохладу, было жарко, но девушка дрожала в своем платье, богато расшитом серебром. Она почувствовала, как внезапный ужас охватил ее от мысли, что сейчас она встретится с человеком, которого уже приговорила к смерти. Руки были ледяными, и она вся тряслась от внезапно охватившего ее панического страха. Со стучащими от внутреннего озноба зубами, горящими щеками, она озиралась, лихорадочно пытаясь найти какой-нибудь укромный уголок или возможность ускользнуть, так как от одной только мысли увидеть Гарэна, возможно, даже дотронуться до его руки, она чувствовала, как силы покидают ее и она почти падает в обморок.