Карим смотрел на него с недоверием и думал: "Этот человек действительно верит! Его вера - не просто притворство ради наживы, а глубоко вросшее честное убеждение, и это ужаснее всего: уж если верят даже люди, бывшие со мной в самом начале..."

– Я признателен вам за доброту, святой отец, - сказал он, - но мне нужно нечто большее, чем просто совет. Я молился...
– на этом слове он запнулся, - ...молился долго и искал помощи у нескольких священников, но так и не достиг умиротворения истинного круговорота. Когда-то, давным-давно я имел честь видеть Бога в стальном обличье, и я хочу лишь снова получить такую возможность, вот и все. Хотя я не уверен, что он меня помнит.

Последовало длительное молчание, во время которого темные глаза священника неотрывно глядели на Карима, и наконец он произнес:

– Помнит тебя? О да! Он наверняка тебя помнит, но теперь тебя вспомнил и я!

Голос его дрожал от едва сдерживаемой ярости. Рука потянулась к звонку на стене.

Отчаянье словно вдохнуло в сухощавое тело Карима силу, и он бросился на священника, отбив в сторону его руку всего в нескольких дюймах от цели, сшиб его с ног, ухватился за крепкую цепь на шее и затянул ее, собрав все свои силы до последней капли. Цепочка глубоко впилась в бледную кожу священника, но Карим, словно одержимый, тянул ее и дергал, потом перехватывал и тянул еще сильнее. Глаза священника вылезли из орбит, он издавал какие-то отвратительные хриплые звуки и, размахивая кулаками, бил набросившегося на него человека по рукам, но силы оставляли его, и вскоре он затих.

Карим откинулся назад. От содеянного его била нервная дрожь, но, заставив себя подняться, он все же встал, качаясь, на ноги, затем пробормотал слова извинения, обращаясь к своему бывшему коллеге, который уже ничего не мог услышать, глубоко вздохнул несколько раз, чтобы успокоиться, и шагнул к двери в святая святых.

Бог сидел на своем троне под стальным навесом в форме колеса. Его полированное тело блестело в приглушенном свете. Голова напоминала чем-то голову человека, хотя ни одной человеческой чертой лицо Бога не обладало: на нем не было даже глаз.

"Слепая бесчувственная тварь", - подумал Карим, захлопывая за собой дверь, и его рука коснулась предмета, который он принес в кармане пиджака.

Голос Бога тоже напоминал человеческий, но в совершенстве своем даже превосходил его глубиной и чистотой, как будто слова произносил церковный орган.

– Сын мой...
– сказал он и замолк.

Карим облегченно вздохнул, с шумом выпустив из легких воздух, и беспокойство оставило его, словно упал с плеч тяжелый плащ. Он шагнул вперед и уселся в центре изогнутого подковой ряда из одиннадцати кресел, расположенных перед троном, а робот замер, удивленно уставившись на него пустыми бликами на металлической поверхности.

– Ну?
– спросил Карим с вызовом.
– Как тебе нравится видеть перед собой человека, который в тебя не верит?

Робот расслабился, и движения его стали совсем человеческими. Он опустил подбородок на переплетенные стальные пальцы, глядя на человека уже не с удивлением, а с интересом. Снова зазвучал его голос:

– Значит, это ты, Блэк!

Карим кивнул, чуть заметно улыбаясь.

– Именно так меня звали в те далекие дни. Я всегда считал, что это глупое притворство - давать ученым, работающим над сверхсекретными проектами, фальшивые имена. Однако оказалось, что в этом есть определенные преимущества, для меня по крайней мере. Твоему... э-э-э... усопшему апостолу я назвал фамилию Карим, и она не вызвала у него никаких подозрений. Кстати, если уж мы заговорили о подлинных именах, как давно к тебе в последний раз обращались по имени "А-46"?

Робота передернуло.

– Обращаться ко мне подобным образом - святотатство!

– Святотатство? Я пойду дальше и напомню тебе, что такое буква "А" в названии "А-46". Она от слова "андроид"! Имитация человека! Бесполый бесчувственный комплект металлических деталей, а он еще называет себя Богом!
– В хлестких словах человека слышалось обжигающее презрение.
– Все эти твои фантазии о "непорочном изготовлении"! "Выплавлен небесным огнем из куска необработанной стали"!.. И все эти разговоры о том, что Бог создал людей по своему образу и подобию! Какой же ты Бог, если сам создан по образу и подобию человека?

Они даже придали ему способность пожимать плечами, вспомнил удивленно Карим, когда робот воспользовался именно этой способностью.

– Ладно, оставим пока вопрос о святотатстве в стороне, - произнесла машина, - но есть ли у тебя какие-нибудь реальные основания считать, что я не Бог? Почему, собственно, второму воплощению божества не реализоваться в неразрушимом металле? Что же касается твоего беспросветного заблуждения относительно того, что именно ты создал мое металлическое тело - хотя это не имеет абсолютно никакого значения, ибо только дух вечен, - то уже давно сказано: "нет пророка в своем отечестве", и поскольку воплощение в металл произошло неподалеку от твоей исследовательской лаборатории...

Карим рассмеялся.

– Будь я проклят! Ты, похоже, сам во все это веришь!

– Ты без сомнения проклят. Когда я увидел, что ты входишь в мой тронный зал, у меня на мгновение появилась надежда, что ты осознал ошибочность своего пути и пришел наконец признать мою божественную сущность. В моем бесконечном сострадании я даю тебе последний шанс сделать это, прежде чем я призову моих священнослужителей, чтобы они увели тебя прочь! Сейчас или никогда, Блэк, или Карим, или как ты там себя еще именуешь, ответь мне, раскаиваешься ли ты и принимаешь ли ты веру?