На блондинке был белый полотняный свитер, он туго облегал ее маленькие торчащие груди. Клетчатые шорты, не скрывающие узких бедер. У нее было лицо женщины, которая так долго зарабатывала себе на жизнь сексуальными приключениями, что стала относиться с презрением ко всему на свете.

— Кто вас потерял? — как-то непонятно поинтересовалась она. — Парень в белом костюме?

— Мне нужен мистер Вуд, — вежливо объяснил я.

— Он не принимает. Вы кто? Репортер или кто-нибудь в этом роде?

— Лейтенант Уилер из службы окружного шерифа, — представился я.

Ее глаза слегка сузились.

— Коп? Что вам нужно от Тома?

— Я ему объясню. — Меня начал раздражать наш пустой разговор. — Или, может, вы его мать?

— Вы удивительно сообразительны! — разозлилась блондинка. — А характер, видать, — палец в рот не клади. Ладно, скажу Тому, что вы здесь, но ему это не понравится. — На секунду она закатила глаза. — Тем более что вы от окружного шерифа, который имеет здесь такой шумный успех!

— Вы просто замечательный цербер, — вполне искренне заключил я.

Проигнорировав комплимент, женщина исчезла за дверью, а я закурил, хотя, как оказалось, ожидание не затянулось.

— Он поговорит с вами, — услышал я вскоре откуда-то из холла. Эта дамочка даже не потрудилась снова подойти к входной двери; очевидно, ей легче было просто повысить голос. — Вторая дверь слева. Только не задерживайте его — он устал.

— Хочу присоединиться к компании, — сообщил я, входя в холл. — И снять дом в Хилл-Сайде с глупенькой блондиночкой в придачу.

— Следи за манерами, сынок! — сказала она ледяным тоном. — А то быстро узнаешь истинную цену своему шерифу! — И, повернувшись ко мне спиной, пошла по коридору, покачивая клетчатыми ягодицами.

Я постучал во вторую дверь слева и не мешкая вошел. Двое мужчин, стоящих в центре комнаты, тут же повернулись в мою сторону.

Они были удивительно разные: один — высокий, тощий, элегантный, второй — среднего роста, плотного телосложения, с агрессивно выпирающими мышцами на плечах и шее.

— Том Вуд — это я, — уточнил толстяк. — Что вам нужно?

Почему-то его серо-стального цвета волосы были растрепаны, как обычно рисуют карикатуристы. Все остальные черты лица, достаточно хорошо мне знакомые по многочисленным газетным фотографиям, были на месте: густые ощетинившиеся брови, квадратный подбородок, широкие, полные губы и глубоко посаженные серые глаза. Он казался честным человеком, сильным и, может быть, очень самонадеянным.

— Это касается вашей дочери, — сказал я.

— Беллы? — Его голос осекся. — Что с Беллой?

— Она попала в аварию.

— С ней все в порядке?

— Она не пострадала, а вот машина превратилась в груду железа. Ваша дочь была пьяна, выехала на встречную полосу…

— Но с ней все в порядке? — Он повторил вопрос, не скрыва беспокойства.

— Чувствует себя прекрасно.

— А что с другой машиной, кто-нибудь пострадал?

— Со мной тоже все в полном порядке. Вуду заметно полегчало.

— Ну, вам ведь известно, как это бывает, лейтенант. Дети порой просто неуправляемы. — Он приятно усмехнулся. — Надеюсь, вы не станете возбуждать дело, а то, что ее машина разлетелась вдребезги, только послужит Белле хорошим уроком, научит впредь не делать подобных глупостей!

— Это была не ее машина, — пояснил я. — Она принадлежала парню по фамилии Форест.

— Очень печально! — отчего-то жизнерадостно произнес он. — А это, полагаю, научит их обоих не заводить ссор во время вечеринки, а, лейтенант?

— Но есть другие осложнения, — осторожно добавил я. Его густые брови нахмурились, голос стал грубым:

— Осложнения? Черт побери, что вы хотите сказать?

— Том, — вмешался в разговор второй мужчина, — может, ты хочешь, чтобы я все уладил?

— Заткнись! — выпалил Вуд. — Проклятье! Речь идет о моей дочери, не так ли?

— И все же я думаю, что мог бы уладить дело, — терпеливо возразил его приятель.

Том Вуд на секунду задумался, потом небрежно передернул плечами:

— О'кей, Тино, если ты так считаешь. Лейтенант, познакомьтесь с мистером Мартенсом, моим компаньоном.

— Наслышан о мистере Мартенсе, — ответил я.

— Прекрасно, лейтенант, — чуть заметно улыбнулся Мартене. — А я о вас никогда не слышал.

Должно быть, этот тип начал заниматься мошенничеством со дня своего рождения, сдернув пеленку с зазевавшегося младенца в соседней люльке. Как я уже говорил, он был высокий, тощий, элегантный. Одет в костюм за двести долларов, шелковую рубашку, сшитую на заказ, обут в модные туфли, а на галстуке, в паре дюймов выше пупка, красовалась золотая монограмма. Насколько я осведомлен, такой знак указывает дату появления на свет его владельца. Его волосы заметно поредели, открывая высокий лоб и подчеркивая черты лица с заостренным подбородком. Губы были слишком тонкими, чтобы выражать милосердие, а большие карие глаза имели скорбный вид, как у святого Бернара или человека, который сам очень нуждается в выпивке, но страшно возмутится, если кто-то рядом умрет от желани хлебнуть спиртного.