Шрифт:
– С таким же успехом могли бы постричь и мне, – вскинулся тот в ответ. – Я, как и ты, весь в этом деле.
– Тогда ты должен понимать, как для меня важно оставаться самим собой.
– Но ты и остаешься, – сказал Эдди.
– Черта с два! Что плохого в том, как я одет? Неужто вы и впрямь думаете, что для рабочих «Дженерал дайнемикс» важно, какого цвета на мне рубашка? Да им на это плевать! Им важно, поддерживаю ли я крупные оборонные программы или считаю, что расходы на оборону надо сокращать, поскольку мой голос в Сенате может в свое время определить, будет ли у них работа на ближайшие годы.
Он перевел дух и взъерошил волосы. К своей радости, Эйвери увидела, что парикмахер не успел их сильно укоротить.
– Гляньте, ребята, вот он я, – заговорил он снова и встал, растопырив руки. – Такой, каким попал в список кандидатов. Таким я вышел к техасским избирателям. Измените меня – и они меня не признают.
– Да мы не хотим изменить тебя, Тейт, – горячо запротестовал Дерк. – Мы хотим всего лишь тебя усовершенствовать.
Он похлопал Тейта по плечу, но тот сбросил его руку:
– Джентльмены, я хотел бы побеседовать с членами моей семьи.
– Если что-то надо обсудить…
Тейт поднял руку, предупреждая их возражения:
– Попрошу вас.
Они нехотя потянулись к двери. Прежде чем выйти, Дерк бросил на Эдди многозначительный взгляд.
– Кэрол, не нальешь мне чашечку кофе?
– С удовольствием! – Она встала, а Тейт опустился в кресло. Подав ему чашку, она села на мягкий подлокотник.
Тейт одной рукой взял чашку, а другую небрежно положил ей на колено.
– Ну и речь ты закатил! – прокомментировал Эдди.
– Я старался сделать по-твоему, Эдди. Вопреки своему убеждению, я позволил тебе их нанять. – Он открыто взглянул на друга и без обиняков закончил: – Но они мне не нравятся.
– Я поговорю с ними и попрошу немного сбавить обороты.
– Погоди. – Тейт остановил Эдди, который направился было к двери. – Этого мало. Они же просто не слушают.
– Ладно, скажу им, что к концу турне мы рассчитываем на радикальные изменения результатов общественных опросов и так далее.
– И этого мало.
– Так что же ты предлагаешь?
Тейт обвел взглядом всех присутствующих и ответил:
– Дать им отставку.
– Уволить их? – воскликнул Джек. – Но это невозможно!
– Почему? Мы же наняли их, разве не так?
– Нельзя дать от ворот поворот таким людям, как «Вейкли и Фостер». Ты больше никогда не сможешь к ним обратиться.
– Невелика потеря.
– Говорю тебе, так нельзя, – не сдавался Джек.
– Тейт, прошу тебя, обдумай все как следует, – взмолился Эдди.
– Я уже обдумал. Мне они не по нутру. Как не по нутру и то, что они пытаются делать.
– И что же они такого пытаются делать? – Джек весь набычился.
– Пытаются меня изменить так, как им кажется лучше, превратить в какого-то другого человека. О’кей, возможно, мне и впрямь нелишне было бы слегка пообтесаться. Я не возражаю, чтобы меня чуть-чуть поднатаскали, научили быть более гибким. Но я совсем не хочу, чтобы мной управляли, чтобы заставляли произносить слова, с которыми я совершенно не согласен.
– Ты просто артачишься, – заявил Джек. – Совсем как в детстве. Стоило мне сказать тебе, чтобы ты чего-нибудь не делал, и ты тут же костьми был готов лечь, чтобы сделать это – лишь бы показать мне свою самостоятельность.
Тейт глубоко вздохнул:
– Джек, я выслушал твой совет, а твое мнение всегда много для меня значило. Я не хочу упрекнуть тебя за решение их нанять…
– Но на самом деле именно это ты и делаешь.
– Нанимал их и я тоже, – повысил голос Тейт. – А теперь даю отбой.
– Вот так, запросто? – щелкнул пальцами Эдди. – За несколько недель до выборов ты вздумал менять лошадей на переправе?
– Нет же, черт побери, меняют лошадей как раз они! – Тейт вскочил и указал на дверь, куда перед тем вышли Ральф с Дерком. – Они решили перекроить меня заново, так что меня не узнали бы избиратели, поддержавшие меня с самого начала. Послушай я их, и я бы, считайте, продался. Стал бы скользким дерьмом не лучше Деккера. Переметной сумой. Двурушником. – Он остановился, почувствовав стену молчаливого неприятия, которой отгородились от него Эдди и Джек. Он повернулся к Нельсону: – Папа! Хоть ты помоги!