Тело, лежавшее в отделении интенсивной терапии, было лишь тенью человека, жизнь в котором поддерживали аппараты.

Джейд смотрела сверху на бывшего одноклассника и своего насильника. Хатч никогда не был красавчиком, но сейчас выглядел пугающе уродливым. Скулы его широкого лица резко выдавались, щеки впали. Ржаво-рыжие волосы подчеркивали бледность лица. Хатч всегда был сильным крепким атлетом, а теперь его искусственно заставляли дышать. Медицинская техника делала то, с чем уже не справлялось тело.

Пока его биологические сигналы снимались и записывались электронными приборами, пока он боролся за жизнь, две дежурные сестры обсуждали ужасающую жару на улице и исторический фильм о Гражданской войне с Мелом Гибсоном в главной роли, который снимали на натуре где-то неподалеку.

– Только две-три минуты, мисс Сперри, – сказала одна из них, выйдя из палаты.

– Да, благодарю вас.

Джейд всю ночь бессознательно сопротивлялась этому решению, но утром уже знала, что поедет в Саванну и повидает Хатча. Вовсе не потому, что сомневалась в серьезности его состояния. И конечно, она не изменила своего отношения к тому, чтобы Грэма обследовали как возможного донора. Просто Джейд почувствовала необходимость встретиться с Хатчем. Возможно, в последний раз.

Она проникла в отделение усиленной терапии, наговорив всякой всячины, что она родственница, которая проделала долгий путь из Нью-Йорка, чтобы проститься с кузеном Хатчем. К счастью, здесь не было Донны Ди, которая могла бы опровергнуть это.

Джейд была рада, что пришла. Ненависть к этим троим, виновным в самоубийстве Гэри, требовала подпитки энергией. Иногда она становилась настолько испепеляющей, что буквально вырывалась из нее. Завтра у нее будет много энергии, потому что трудно излить всю ненависть на этого человека в постели.

Неожиданно он пошевелился и открыл глаза. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы сосредоточить взгляд на Джейд, и чуть больше, чтобы понять, кто это. Когда он поднял его, сухие, бледные губы разделились, и он, не веря своим глазам, прошептал ее имя.

– Привет, Хатч.

– Господи! Или я умер?

Джейд покачала головой.

Он попытался облизать губы, но его язык был словно обложен ватой.

– Донна Ди говорила мне, что ты вернулась.

– Уже давно.

Он помолчал, потом сказал:

– Ты выглядишь великолепно, Джейд. Ничуть не изменилась.

– Спасибо.

Настала пауза. Наконец Хатч выдавил:

– Донна Ди говорила, что у тебя сын.

– Верно.

– Подросток?

– Ему будет пятнадцать.

Его лицо скривила гримаса боли. Когда он вновь открыл глаза, лицо его было уже спокойно.

– Мой?

– Как я могу это знать, Хатч, – простонала она, – когда вы изнасиловали меня втроем? Я не хочу и знать, кто его отец. Он мой! – воскликнула Джейд.

– Я не могу возражать тебе. Просто хотел знать.

– И не узнаешь, даже если проживешь еще пятьдесят лет.

Он грустно улыбнулся.

– Это не тот случай…

– Мисс Сперри, я вынуждена просить вас уйти.

Джейд кивнула сестре, что поняла ее. Потом тихо произнесла:

– Прощай, Хатч.

– Джейд. – Он приподнял высохшую руку, чтобы остановить ее. – Донна Ди помешалась на своей идее. Она хочет просить тебя, чтобы твой сын пожертвовал мне почку.

– Она приходила ко мне два раза.

Он снова скривился от боли.

– Я говорил ей, чтобы она не делала этого. Черт возьми, я скорее умру, чем доставлю неприятности этому мальчику. Я не хочу втягивать его в это дело. Не позволяй ей даже говорить об этом. Не позволяй тревожить его.

Его страстность поразила Джейд. Слезы, выступившие на глазах Хатча, так не сочетались с его мужественным лицом. Хатч несколько раз судорожно проглотил комок в горле.

– Если он мой сын, я не хочу, чтобы он что-либо знал обо мне… – По его исхудалой щеке скатилась слеза. – Я чертовски хотел бы, чтобы… того никогда не было… Но ничего не исправить. Просто я хочу сказать сейчас… прости меня, Джейд.

– Это не так-то легко, Хатч.

– Я и не жду прощения. Мне даже не нужно твоего сочувствия. Только хочу, чтобы ты знала: наши жизни после той ночи уже никогда не были такими, как прежде. Мой отец знал, что поступил нечестно, и никогда не мог простить это себе. Мы никогда не говорили с ним об этом, но я знаю. И Ламар был убежден, что небо покарало его за это. – Хатч собрался с силами, чтобы перевести дыхание. – Я хочу сказать тебе, Джейд, что мы все пострадали из-за этого. Та авария с поездом, в которую попали Айвен с Нилом, тоже была карой Господней.

– Нил?

– Он бесплоден. Не может иметь детей. Никто об этом не знает, даже Донна Ди. Нил признался мне в этом однажды, когда был очень пьян.

– Вы, может быть, и страдали, но Гэри умер.

Он покаянно кивнул головой.

– Да… Это тоже на моей совести. Я с этим умру. – На глазах Хатча снова выступили слезы. – Я никогда не собирался делать то, что сделал, Джейд. Я ужасно сожалею обо всем.

Они обменялись долгим взглядом.

В палату неожиданно вошла Донна Ди. Увидев Джейд у постели мужа, она остолбенела. Потом ядовито заметила: