Он был почти на сто процентов уверен, что Марис не станет ничего ему рассказывать, однако она только вздохнула и, сложив руки на животе (несомненно, чтобы прикрыть пупок), сказала:

– Ной пришел на работу в «Мадерли-пресс». Там мы и встретились, хотя я давно знала – это он является вдохновителем и организатором ряда успешных акций одного издательства, которое неожиданно потеснило нас на рынке. Когда отец переманил его к нам, я была просто счастлива, что мне представилась возможность работать с ним рядом. Лишь некоторое время спустя я поняла, что чувства, которые я питала к нему, не ограничиваются одним восхищением его издательским талантом. Короче говоря, я влюбилась в него.

Моему отцу это очень не понравилось. Он всегда был категорически против служебных романов, считал, что ни к чему хорошему они все равно не приводят. Кроме того, его смущала разница в возрасте – ведь Ной старше меня на десять лет. Бедный папа!.. Он даже пытался – довольно неуклюже, впрочем, – заняться сводничеством, знакомя меня с сыновьями и племянниками своих друзей и знакомых в надежде, что кто-то из этих молодых людей меня заинтересует. Но я не уступала. Кроме Ноя, мне никто не был нужен. К счастью, он питал ко мне такие же чувства. В конце концов мы поженились. – Она энергично кивнула головой, словно ставя точку. – Ну как? Теперь ты доволен?

– Сколько лет вы уже женаты?

– Без малого два года.

– А дети у вас есть?

– Нет.

– Почему?

Марис бросила на него сердитый взгляд, и Паркер в притворном испуге выставил перед собой ладони, словно защищаясь:

– Ты права, это чересчур личный вопрос. Если ты бесплодна…

– Я не бесплодна.

– Значит, это он стерилен?

Марис сделала движение, словно собиралась снова встать с ящика, и Паркер умоляющим жестом сложил руки на груди:

– Хорошо, хорошо, не будем говорить о детях, только не уходи! Обещаю, что этой темы я больше касаться не буду. – Он немного помолчал, словно приводя в порядок свои мысли. – Итак, ты каждый день встречалась с Ноем на работе и в конце концов втрескалась в него по уши… – резюмировал он после небольшой паузы.

– Не совсем так, – поправила Марис. – Говоря откровенно, я «втрескалась» в него гораздо раньше – еще до того, как мы с ним встретились.

– Как это? – удивился Паркер.

– Я прочла его книгу.

– «Побежденного»?! – невольно вырвалось у Паркера.

– Так ты ее знаешь? – обрадовалась Марис. – Ах да, конечно, снова та статья… Я припоминаю – там писали, что Ной является автором нашумевшего бестселлера.

– Да, в статье об этом писали, – кивнул Паркер. – Но я читал «Побежденного» раньше, когда книга только вышла.

– Я читала ее, наверное, пятьдесят раз!

– Надеюсь, ты шутишь? – мрачно спросил Паркер.

– Нисколько! Я очень люблю эту книгу. Ее главный герои стал для меня идеалом мужчины. Я грезила о нем буквально днями напролет…

– Ты склонна к романтическим мечтаниям? – перебил Паркер.

– А кто из нас не мечтает? – пожала плечами Марис. – По-моему, в этом нет ничего удивительного.

– Возможно, но только для тебя. Что касается меня, то мои фантазии обычно таковы, что о них не очень-то прилично распространяться. Впрочем, тебе бы я мог рассказать…

– Нет, ты неисправим!

– Именно так сказала моей матери моя учительница начальной школы.

– Когда…

– …Когда в третий раз застукала меня в туалете, где я испытывал свою любимую игрушку.

– Пожалуй, я не стану спрашивать, что это была за игрушка.

– Да, уж лучше не спрашивай… Так на чем мы остановились?

– На Сойере Беннингтоне.

– Ах да… Твой любимый литературный герой, он же предмет твоих романтических грез… Знаешь, мне это кажется немного странным.

– Что именно?

– Что он тебе так понравился. Ведь он же совершенно криминальный тип!

– Просто вор и убийца.

– Вообще-то, в нашей стране воровство и убийство считаются общественно опасными преступлениями.

– Но его поступки можно оправдать – ведь он мстил за свою жену и сына. Я рыдала в три ручья над теми страницами, где описано, как он находит их тела. До сих пор, когда я перечитываю «Побежденного», у меня в этом месте слезы наворачиваются на глаза. – На лице Марис появилось мечтательное выражение. – Сойер суров и безжалостен со всеми, кроме Шарлотты, – продолжила она. – Их любовь настолько сильна, что против нее бессильна даже смерть. Когда Сойера линчевали за его преступления, он думал о…

Марис неожиданно смутилась и, не договорив, слегка пожала плечами.

– Извини, – сказала она. – Я, кажется, увлеклась. Теперь ты, наверное, считаешь меня дурой, но… Я действительно очень люблю эту книгу.

– Ты говоришь о ее героях так, словно они – живые люди, – заметил Паркер, и Марис кивнула:

– Да. Ной описал их так живо, с таким мастерством, что перестаешь думать о них как о вымышленных персонажах. Иногда я даже начинаю по ним скучать. Тогда я открываю книгу на любой странице, читаю подряд несколько абзацев, и мне сразу начинает казаться, будто я побывала у них в гостях.