— Для Гарри все носит личный характер — он совершенно безумен и одержим, — согласился Джордж. — И все же он лучший из нас. Я не шучу, Ник. Не изымай его из нашей группы.

Несколько мгновений они смотрели в глаза друг другу. Выдержав его взгляд, она кивнула:

— Ладно. Он остается. Пока.

— Миссис Ламонт, как приятно снова видеть вас!

Майкл Тротта сидел за огромным дубовым письменным столом, и первым впечатлением Алессандры от его офиса было изумление. Она представляла его офис иначе — темное дерево и черная кожа, но стены оказались светлыми, и, несмотря на отсутствие окон, комната производила впечатление светлой и полной воздуха. Везде стояли свежие цветы в вазах и комнатные растения в кадках.

Ее внимание переключилось на гигантскую собаку с оскаленными зубами, рвущуюся с цепи, которую удерживал молчаливый человек, примостившийся возле письменного стола. Алессандра следовала за мужчиной, говорившим с акцентом.

Хотя собака села, уши ее стояли вертикально, а губы были оттянуты, обнажая десны и зубы, глаза же неотступно следовали за каждым движением гостьи.

Сердце Алессандры билось так сильно, что ей стало трудно дышать. И все же ей удалось овладеть собой и улыбнуться.

— Это один из детских страхов, которые я не в силах преодолеть. Даже дружелюбные собаки пугают меня.

— Знаю, — ответит Майкл. — Но Пинки — не дружелюбная собака. По правде говоря, он натаскан на убийство. — Майкл улыбнулся. — Не желаете сесть?

Единственный стул в комнате находился в нескольких футах от Пинки. Что за нелепое имя для такого монстра!

— Благодарю вас, я постою, — ответила Алессандра.

— Пожалуйста, сядьте. — Майкл повернулся к человеку с акцентом:

— Айво!

Айво взял ее за руку, но она вырвалась и сама сделала несколько шагов вперед, потом взяла стул и отодвинула его на несколько футов от обнаженных клыков Пинки.

В карих глазах Майкла Тротта она прочла насмешку и нечто не поддающееся описанию, но ничуть не напоминающее веселье.

— Вы знаете, почему оказались здесь? — спросил он.

Бывают ситуации в жизни женщины, когда ей лучше разыгрывать дурочку, но данный случай явно сюда не вписывался.

— Я полагаю, это как-то связано со смертью Гриффина.

— Связь есть, — подтвердил Майкл и откинулся на спинку своего стула. — Дорогая миссис Ламонт, у вас есть нечто, принадлежащее мне.

Николь смотрела на сцену клуба «Фэнтэзи», на Моник, заканчивавшую свой танец бешеными вращательными движениями.

— Она хороша, верно? — спросил Джордж. Николь рассмеялась:

— Какая же ты задница!

Он соскользнул с табуретки.

— Идем. Я провожу тебя до двери.

— О Господи, да тебе не терпится от меня избавиться, но я не закончила: нам надо обсудить кое-что еще.

Джордж бросил взгляд на сцену, где Моник изощрялась, срывая аплодисменты. Потом со вздохом сел на место.

— Николь, дорогая, это ведь мой выходной!

— И мой тоже, но дело не может ждать.

Она дотянулась до его бокала и отхлебнула из него.

— Прошлой ночью ты и О'Делл ездиди на Лонг-Айленд, верно? Проверяли, какой урон был нанесен дому Алессандры Ламонт?

Он отнял у нее свой бокал.

— В понедельник мой отчет будет лежать у тебя на столе, но не раньше.

Она отмахнулась:

— Сегодня утром мне позвонил надежный информатор и сообщил, что у Алессандры есть что-то, принадлежащее Тротта. Речь идет об очень большой сумме. Дело в том, что Гриффин его надувал, работая на два фронта — с ним и его конкурентами. Тротта примерно наказал Гриффина — прикончил в назидание остальным, чтобы тем было неповадно его обманывать, и только потом узнал, что недосчитался миллиона долларов.

Как ни мрачно было то, что рассказала Николь, Джордж не смог сдержать смеха.

— Ну и ну! Трудновато заставить мертвеца рассказать, где он спрятал миллион долларов.

Губы Николь невольно дрогнули в улыбке.

— Да, но глупость тут ни при чем.

— И поэтому они все сокрушили в доме Ламонта? — спросил Джордж. — Люди Тротта искали этот миллион?

— Так мы думаем. Мой осведомитель сообщил, что Тротта принял решение: или он получит деньги от жены Ламонта — или разделается и с ней тоже, а заодно даст остальным понять, что с ним шутки плохи. По слухам, он не удовольствуется одним убийством: всем станет известно, как страдала жена Ламонта за грехи мужа.