Затем на весь зал раздался голос Парраса, в нем явно проскакивали истерические нотки; похоже, прорицатель был на грани нервного срыва.

— Ваше Величество! Я вас умоляю! Заканчивайте все это как можно быстрее! Время идет, а сегодня оно — отнюдь не наш союзник! Если в потоке времени мы свернем не в ту сторону, то возврата уже не будет! Пока он жив, время продолжает нести нас к гибели! Торопитесь — обратной дороги не будет!

Харал оторвал от древнего ковра взгляд, но не осмелился его поднять настолько, чтобы увидеть стену и распятого на ней человека.

— Ну что, Ллоу?

— В соответствии с правами кровников выбор за мной, властитель, — вкрадчиво напомнил карлик и оскалил крысиные зубки. — Я сделал

выбор, и теперь надо довести дело до конца. Не могу же я в таком важном деле колебаться и менять свои решения по первому требованию каких-то звездочетов!

Харал, ничего не ответив, снова спрятался в своем укрытии под балдахином. Бейдах поднял взор, и его глаза встретились с полными муки глазами Рика. В зале установилась такая тишина, что было слышно, как падают на каменный пол капли крови.

— Мне стыдно, — хрипло, но довольно громко произнес Бейдах. — Мне стыдно за наш народ! Он сделал два решительных шага и оказался рядом с карликом, потом подцепил его носком сапога за подбородок и опрокинул навзничь. Сделав это, он обнажил свой боевой кинжал.

— С долгом крови надо считаться, но ты заслуживаешь достойной смерти, землянин! — воскликнул он и замахнулся кинжалом для броска. Ллоу взвыл, как кот, наступивший на горячий противень, вскочил и с проворством, которого никто от него не ожидал, бросился на старого воина. Когда карлик с разбега воткнулся в Бейдаха, тот все нее устоял на ногах. Карлик отпрянул; его кинжал сверкнул под самым сводом, ударился о стенку в полуметре от Рика и со звоном упал на каменный пол. Бейдах, зарычав, схватил карлика за горло и поднял в воздух.

Зал огласился истошным визгом, который никак нельзя было назвать человеческим, но этот визг оборвался на самой высокой ноте так же неожиданно, как и начался. Воины, сидевшие за столом, прервали свое занятие и повскакивали с мест, схватившись за оружие. Бейдах резко обернулся на шум, неуклюжая фигурка все еще дрыгала ногами в его сильной руке, цепляясь за последние крохи жизни. Он отбросил в сторону карлика, который упал на пол уже бездыханным трупом, и бросился в сторону трона, на ходу доставая меч из заплечных ножен.

Майо стояла около стены прямо под Риком и пыталась связанными руками дотянуться до клинка, пронзившего ступню Рика, но это ей никак не удавалось. Она смотрела ему прямо в лицо и, казалось, что-то хотела сказать, но слова застряли в горле. Капли пота, смешанного с кровью, падали на ее белоснежную кожу и скользили вниз, оставляя за собой темно-красные дорожки, но она даже не обращала на них внимания.

Губы Рика дернулись, и он попытался сказать, что очень ее любит, но так и не услышал своего голоса. Тогда он из последних сил попробовал улыбнуться.

И в этот миг зал сотрясли несколько громовых ударов, от которых даже пламя факелов пустилось в истерический пляс. Огромные бронзовые парадные двери рухнули, и в проеме предстал Джаффа Штром собственной персоной. Перед ним перебирала лапами свора разъяренных чернецов, а из-за спины выглядывал целый отряд гигантов-альбиносов, которые в предвкушении хорошей свалки уже раздували ноздри. Каждое движение альбиносов сопровождалось глухим и угрожающим бряцанием оружия.

Это было столь неожиданно, что все присутствующие в Тронном зале застыли на своих местах.

Рик возвышался над развернувшейся в зале сценой и мог наблюдать ее во всех подробностях. От нервного напряжения и затлевшей в душе надежды на спасение сознание полностью вернулось к нему, а боль спряталась в самом дальнем уголке сознания, стараясь не напоминать о себе. Однако теперь он смотрел на происходящее совершенно другими глазами. Что-то изменилось в нем: внешне он оставался все тем же, но внутри теперь жил совершенно другой человек. Вот так меняется металл после закалки: на вид все то же самое, но на поверку — настоящий клинок. Отныне Рик больше никогда не вернется к беззаботной жизни космического перекати-поля, теперь он не собирается плыть по воле волн…

Рик видел, как военачальники, придя в себя от неожиданности, попытались вступить в бой и тут же рухнули, сраженные лучами бластеров. Их средневековое оружие даже не успело

приблизиться к неприятелю. Почти сразу подоспела дворцовая охрана, она выскочила из потайных ходов, расположенных по всем' сторонам зала. Все перемешалось: среди древних гвардейских мундиров мелькали всклокоченная шерсть чернецов и белесые кудри венерианцев-альби-носов. Слышалось бряцание клинков, и повсюду сверкали синие вспышки бластеров. Наверно, Варфоломеевская ночь показалась бы пустяковой заварушкой по сравнению с развернувшейся здесь бойней. И все же сквозь царившие в зале грохот и вой Рик различал нарастающий где-то снаружи звериный рев, очевидно, он доносился из других помещений замка и с улиц города. Время от времени этот рев перекрывался взрывами и шипением электрошоке-ров. Не оставалось сомнения, что и снаружи происходит не менее жуткая резня.