– Убедил, - махнул рукой Курбатов.
– Выключай свой телевизор и покажи мне фотографии, где она во всей красе.

Профессор отключил монитор и достал из шкафа папку под номером семь. Раскрыв её, он вынул несколько больших цветных фотоснимков, изображающих ту же девушку обнаженной, и передал генералу. Тот просмотрел фотографии, одобрительно хмыкнул.

– А эти цифры внизу?
– поинтересовался Курбатов.

– Параметры фигуры и всякая медицинская дребедень. Зачем тебе? Вот же товар лицом... Впрочем, могу прокомментировать - фигура нестандартная, если сравнивать с классическими образцами. Но, Алексей Дмитриевич, ты видишь...

– Вижу, вижу, - откликнулся Курбатов, возвращая профессору снимки. Эх, и почему я верный муж...

– Ты?
– поразился Колесников.
– Когда ты успел жениться?

– Да ну тебя, не понимаешь солдафонского юмора, - нахмурился генерал.
– Ладно, теперь рассказывай подробно.

Перебирая бумаги в папке, профессор опустился в кресло подле генеральского.

– Её привезли в институт Склифософского десятого мая - автомобильная авария на углу Волгина и Бутлерова. Там было столкновение, занесло автобус... На девушку пришелся удар всей махины. В крайне тяжелом состоянии её доставили сразу в реанимацию. Несмотря на усилия врачей, наступила клиническая смерть... Медицинские подробности интересуют?

– Да, но лишь в одном плане. Мы вернемся к этому позже, а пока продолжай.

– И вот представь себе, из состояния клинической смерти она выкарабкалась практически сама. С помощью врачей, конечно, но если бы не её невероятная воля к жизни, поистине удивительная сопротивляемость организма...

– Редкий случай?

– Очень. После этого её и взял на карандаш... Кто у нас курирует проект в Склифософском?

– Одинцов.

– Верно, Одинцов... Он провел первичные исследования, и у него глаза на лоб полезли... Исключительно удачный генотип, словно по заказу... Вследствие чего её и перевели к нам, едва она немного окрепла. Здесь я принялся за неё всерьез. В моей схеме сто девяносто семь параметров, и по ста семидесяти результат положительный.

– А остальные параметры?
– снова нахмурился Курбатов.

– Ну, знаешь!..
– Профессор всплеснул руками.
– Идеала в природе не существует. Лучший из предыдущих кандидатов едва дотянул до ста двадцати шести.

– Гм, гм...
– Курбатов повертел в руках нераспечатанную пачку "Мальборо".
– Хорошо. Ты ученый, тебе виднее. А я всего-навсего солдат...

– Вот именно, - проворчал профессор.
– Понимаешь, показатели выдающиеся...

– Да-да, уже понял. А кто она?

– Ее зовут Ольга Иллерецкая.

– Ого! Воистину интеллигентская фамилия.

– Да, старинный российский род. Очевидно, чистота линии отразилась на качестве генотипа... Ей восемнадцать лет, студентка архитектурного института.

– Родственники?

– Тут занятная история. Старшие Иллерецкие, отец и мать, год назад надумали переселяться в Канаду, где у них родня - какой-то местный священник русской общины, седьмая вода на киселе. А Ольга отказалась наотрез. Поссорилась с родителями в пух и прах. Они уехали, она их не провожала... Но все же они оставили ей квартиру и немного денег. И поскольку тех денег надолго не хватило, Ольга подрабатывает художницей в доме культуры... С родителями даже не переписывается.

– Скверно!
– Генерал стремительно поднялся с кресла, отошел к дальней стене и резко повернулся на каблуках.
– Как поссорились, так и помирятся! И сквозанет наша Оля за кордон, а мы...

– Не сквозанет, - успокоил генерал Колесников.
– Я провел серию тестов под гипнозом. Состояние психики Иллерецкой исключает возможность отъезда.

– На сто процентов?!
– рявкнул Курбатов.

– Конечно, нет, - удивился профессор.
– Речь идет не о железном станке, а о живом человеке... Но посуди сам, Алексей Дмитриевич. С одной стороны, почти полное соответствие нашим критериям, с другой - ничтожная вероятность того, что она когда-нибудь уедет... И неужели твоя служба не найдет способа деликатно ей помешать?

– Моя служба...
– вздохнул генерал.
– Кто знает, что станется с моей службой. Новая власть уже такого наворотила...

Курбатов помолчал с полминуты, затем закурил и снова заговорил:

– Надеюсь, тебе понятно, Петр Иванович, что все данные по Иллерецкой будут десятки раз перепроверены, какая-нибудь мелочь может все перевернуть... Но прежде чем принять предварительное решение, вернемся к тому отложенному медицинскому вопросу.

– Да, слушаю тебя.

– Иллерецкая попала в серьезную аварию. Гарантируешь ли ты, что она восстановится полностью - и в физическом, и в интеллектуальном плане? Едва ли надо напоминать, как это важно для нас.

Колесников несколько секунд молчал. Затем утвердительно наклонил голову.

– Еще неделю назад, - признался он, - я затруднился бы ответить. Поэтому я и позвонил сегодня, а не неделю назад... Но сейчас я твердо говорю "да".

Стряхнув пепел в корзину для бумаг, Курбатов снова уселся в кресло, что профессор справедливо расценил как добрый знак.

– Ну, что ж...
– вполголоса проговорил генерал.
– Считай, что в принципе договорились. Как долго ты сможешь держать её здесь, чтобы она ничего не заподозрила?