– Дождь - это хорошо, - говорит девушка-заборостроитель, - а вот завтра, это не очень...

Хором:

– Нет-нет-нет мы хотим сегодня!

Смех.

– Когда здесь был Доссад?
– обращается к дублю один из охотников. Тот прерывает тираду о погоде и задумывается, перебирая свою память. Наконец его лицо светлеет:

– Доссад был здесь! Два дня, шесть часов и три минуты назад. Уходя, сказал - "Пивка бы...".

Иногда дубли раздражают, но этот чем-то мил. Другой искуственный человек, который сидит в тени костра и редко говорит, но зато все время что-то пишет, нравится мне гораздо менее.

– Ребята, порнухи не желаете?
– выныривает из тьмы к костру длинноволосый тип с бегающими глазами, - вот, взгляните, самые отборные телочки...

Несколько человек, морщась, тянутся к поясам, где висит оружие. Но они не успевают - шальной мяв перекрывает тихое потрескивание пламени. На том месте, где только что дремал пушистый комочек, раскручивается вихрь, и вот уже вместо котенка у костра хлещет себя хвостом по бокам здоровенный упитанный тигр. Длинноволосый, растерянно хрюкнув, улетает обратно во тьму от удара тяжелой когтистой лапы, и еще некоторое время слышно, как он ломает сучья и ветки, проламывая собой чащу. Некоторые аплодируют, кто-то усмехается, но все равно молчаливо одобряет.

Правая передняя лапа тигра испускает бледно-серебристое сияние у этого костра к природной силе большой кошки-перевертыша добавляется благословление могучего Чана, хранителя костров. Тигр некоторое время топчется на месте, потом с тихим свистящим звуком уменьшается в размерах, и снова на песочке мурлычет полосатый котенок. Но теперь уже не нужно быть опытным обитателем Леса, чтобы расслышать в тихом перекатывании горошин рев большой полосатой кошки.

Вдруг замечаю, что на котенка уже никто не смотрит, и поворачиваю голову в ту сторону, куда направлены взгляды остальных. К костру подходят трое, и их приветствуют не в пример громко, некоторые - стоя. Больше всего выделяется из новоподошедших высокий плотный человек в дорогих доспехах с резьбой, различимой сквозь складки бархатного плаща. Он присаживается к пламени по-хозяйски основательно, и сразу протягивает к огню унизанные перстнями пальцы. Впрочем, улыбается он приветливо, и, кажется, искренне. Многие смотрят на него, не отрываясь, и я понимаю, почему.

Быть хорошим охотником - почетно, но их есть в Лесу. Редкий зверь - достойная добыча, но немногие способны создавать зверей, охота на которых - не работа мясника, а искусство. Это под силу только профессиональным магам... и сейчас у костра сидит парочка таких. Но они тоже отдыхают здесь от работы, и их посохи неприметно лежат, зачехленные, в тени.

Посох новоподошедшего впечатляет. Его верхняя часть украшена несколькими крупными драгоценными камнями: пара черных жемчужин, один кроваво-красный рубин, несколько камушков поменьше, но все же любой из них стоит немало. Каждый камень в посохе означает созданных магом зверей, и этот посох заставляет уважать его хозяина одним своим видом.

Слева от мага сидит человек в черном шлеме с рогами. Он исподлобья оглядывает сидящих у костра, и его тяжелый взгляд упирается в предсказателя погоды.

– Чей дубль?
– хрипло спрашивает он и мрачно оглядывает присутствующих.

– Хранитель разрешил, - говорит кто-то.

– Мне неинтересно, - медленно говорит рогатый, - разрешил или не разрешил Хранитель костра. Я спрашиваю, чей это дубль?

Ему не отвечают. Не помнят, или не хотят сказать, что дубля создал один из прохожих в благодарность за свет и тепло у нашего костра. Рогатый пожимает плечами, достает сияющий жезл и протягивает его в направлении искуственного человека, который простодушно тянется навстречу своему палачу.

– Сегодня солнечно, - говорит он.

Ломаная синяя молния испепеляет его мгновенно, бедняга дубль не успевает ничего ни понять, ни ощутить. Ладно хоть сразу.

– Дубли неугодны Чану, - произносит человек в черном шлеме с легким пафосом.

Маг в бархатном плаще, кажется, одобрительно кивает. А рогатый не торопится убирать жезл. Его внимание привлекает парень, чем-то неуловимо похожий на откормленного кота ; парень дует на свои ладони, сложенные в пригоршню, и от него по воздуху плывут к немногочисленным у костра девушкам призрачные красные розы.

Рогатый качает головой, протягивает жезл к парню-коту и струя синего пламени отбрасывает цветоплета во тьму. Раздается яростное шипение, и тот возникает у костра снова, на этот раз в своем истинном облике - черного, как ночь, ягуара, чьи желтые глаза полыхают ярче пламени костра.

– Черный, ты забываешься!
– шипит ягуар.

– Магия у костра запрещена, - лениво говорит рогатый. Бояться ему нечего - здесь не нейтральная территория, а ягуар не благославлен Чаном. В любом споре черный кот окажется неправ, и все это знают. Все также знают, что безобидные фокусы для дам так же отличаются от боевой магии, как мышь от матерого волчары-пятигодка. Но большинство предпочитает молчать. "Как быть, приятель, спросишь, покоя мне не дашь. Но мы с тобой тут гости, порядок здесь не наш..."

Наверное, это неизбежно. Банальность, конечно, но если бы не было в Лесу и конкретно у этого Костра людей вроде рогатого, кто бы ценил тогда искренность, дружелюбие, терпимость и умение понимать? Люди слишком быстро привыкают к хорошему. Людям вообще свойственно быстро привыкать. Ко всему.

Доходит очередь и до меня. Я слишком погружен в свои мысли, и мое лицо с закрытыми глазами привлекает внимание человека в черном шлеме.

– Спать у костра нельзя!
– говорит он, поднимая жезл.