В фирме "Росяпонрыба" уже стали забывать о кареглазой бухгалтерше, сбежавшей с миллионом долларов, смирившись с пропажей, не веря, чтобы органы правосудия серьезно взялись за поиски преступницы; и сотрудники фирмы были приятно удивлены, когда узнали, что к ним по делу Бакурской прибыл следователь из Хабаровска.

Сбор необходимых сведений Врабий начал с отдела кадров. Здесь он раздобыл не только фотокарточку преступницы, но антропометрические данные рост, вес, группу крови, снимок зубов; - характеристику от начальников и сослуживцев: женщина не глупая, себе на уме; близких подруг не имела. С мужчинами на работе держалась строго, но её частенько видели в ресторанах. С моряками, вернувшимися из длительных плаваний, с командированными. Любила красиво одеваться и вкусно поесть: всегда на работе в холодильнике держала деликатесы - икру, крабы, шоколадные конфеты. В общем, не бедствовала. Квартиры, правда, собственной не имела, жила у приятельницы, работавшей судовым поваром и почти все время находившейся в плавании. Обе мечтали накопить денег и уехать в Крым, купить там себе квартиры...

Сведения важные, но не исчерпывающие. Следователю же нужны были такие, которые можно сопоставить с данными эксгумации. А Марина, по словам сослуживцев, никогда не болела и ни в какой поликлинике на учете не состояла. И особых анатомических примет никто не мог припомнить.

После долгих расспросов и поисков, Врабию удалось наконец выйти на одного из любовников Оксаны, военного моряка, капитан-лейтенанта. Офицер вначале отнекивался, мол, встречался с Оксаной всего пару раз и ничего серьезного у них не было, и лишь когда капитан сообщил ему о предполагаемом убийстве женщины и для чего ему нужны сведения, признался: да, переспал он с ней однажды. Женщина она темпераментная, с прекрасной фигурой. А вот особых примет он припомнить не может.

– За один раз разве запомнишь, - смущенно пожал плечами капитан-лейтенант.

– А что так? Не понравился ей?

– Не то, чтобы не понравился, - ещё больше смутился офицер. Помялся и признался: - Обманул я её. Она боялась забеременеть и просила надеть "резинку". А у меня не было. Я порылся в кармане, показал ей какую-то бумажку. Потом она, конечно, поняла, возмутилась. Я успокоил, что все, мол, будет в порядке. А когда через три месяца вернулся из плавания и зашел к ней, она по физиономии мне заехала. Сказала, что пришлось из-за меня в больницу ложиться...

Это уже было кое-что. Врабий стал рыскать по больницам и нашел, наконец, то, что искал. Да, в июле прошлого года Бакурская делала аборт, и в больнице каким-то чудом сохранились данные анализа крови. Теперь дело за экспертами. Придется труп эксгумировать. И надо срочно искать пресловутого Эдика. Соседи Бакурской, незадолго до её исчезновения, видели бухгалтершу с молодым симпатичным шатеном крепкого телосложения. Не вызывало сомнения, что у неё был сообщник. По описанию внешности - это именно Фонарев.

4

Родионов, несмотря на то, что накануне вечером они с Кононовым опорожнили почти две бутылки водки, и эту ночь почти не спал. Мысль о том, что больше он не летчик, не командир отдельной эскадрильи, угнетала его, не давала покоя. Обида и бессилие порой доводили до такого состояния, что хотелось вскочить и кулаками доказывать своим обидчикам невиновность. Он отгонял бредовые идеи, понимая, что и кулаками ничего не добьется, и тогда наступала депрессия - не хотелось ничего делать, бросить поиски жены, отдаться на волю судьбы - будь что будет. И он лежал недвижимо, глядя в темный потолок, чуть обозначенный отсветом зависшей на небе луны, чувствуя себя уже в другом, не земном мире. Вот так он и будет лежать, медленно и незаметно уходить из этой опостылевшей жизни, где все пропитано ложью, лицемерием, где людьми руководит не честь и совесть, а корысть, зависть, жадность, жажда власти и чистогана.

К счастью, таких мыслей надолго не хватало. Стоило только появиться в воображении физиономий Вихлянцева или Филатова, его будто пронзало током, и он скрипел от ненависти зубами. Нет, чего бы то ему ни стоило, долго торжествовать им он не даст. Он найдет Ольгу, докажет, что в гибели Соболевского виноват не он, а высшие эшелоны власти, лишившие летчиков не только необходимых тренировок, но и нормального питания.

Заснул он только под утро тревожным, прерывистым сном, будто окунулся в неощутимые, но явственно видные и осязаемые облака, удерживающие его где-то в поднебесье. Сверху, сквозь косматые завитушки проглядывают звезды. Они плывут над ним, вместе с ним, и он никак не может сориентироваться, куда и зачем он летит. Да, он в самолете. Его истребитель-перехватчик, прославленный МиГ-31, несется в верхней кромке облаков, срезая острыми крыльями зыбкие верхушки, и они, будто снежные брызги, разлетаются в стороны, кружат и падают вниз. А вон справа, чуть позади, и самолет Кононова. Какое-то время старший лейтенант плотно держится в строю, но вдруг разворачивается и устремляется к Родионову, с намерением протаранить его самолет. Владимир Васильевич кричит: "Что ты делаешь?" Но Виталий не слышит. Подполковник грозит ему кулаком. Тот видит и смеется в ответ. Самолет его все ближе и ближе. И вдруг Родионов узнает в кабине ведомого не Кононова, а Ольгу. "Ты зачем меня разыскиваешь?
– слышится её голос то ли в наушниках, то ли сквозь бронестекло кабины.
– Ты же разлюбил меня. Как только привез Веронику, перестал обращать на меня внимание". "Неправда!" хочет возразить он, но слова застревают в горле. "Молчишь?
– осуждающе спрашивает Ольга и направляет ствол авиапушки прямо в него.
– Получай за измену!" - Раздается нечастая и негромкая дробь выстрелов. Владимир Васильевич явственно слышит её и старается увернуться от снарядов. Кабина тесная, давит со всех сторон. Тяжело дышать. И он просыпается.

В дверь кто-то стучит негромко и деликатно. Владимир Васильевич отрывает от подушки тяжелую после похмелья голову и нетвердой походкой идет к двери. Открывает. В проеме с виноватой улыбкой стоит Кононов.

– Простите, командир, я думал - вы уже поднялись. Мне надо пораньше в город, кое-какие коммерческие дела решить. Может, вы сегодня отдохнете, а я один помотаюсь по фирмам и постараюсь разыскать подругу вашей супруги?

Родионов подумал. Поехать бы надо, но голова гудела и плохо соображала. Значит, дипломат из него сегодня получится неважный. Да и Виталию ждать некогда.

– Хорошо, поезжай один, - согласился Родионов и, взяв с тумбочки вчерашнюю газету со статьей "Убийца в погонах", протянул старшему лейтенанту.
– Если найдешь эту злосчастную подружку, попроси её передать газету Ольге. Только будь осторожен, не забывай о вчерашних преследователях.

– Помню. И выясню, кто их больше интересовал - я или вы. А газету надо запечатать в конверт - для солидности и интриги.

– Действуй, - согласно кивнул Владимир Васильевич.

Старший лейтенант застучал каблуками по бетонным ступенькам лестницы, а Родионов вернулся к кровати. Вспомнился странный сон. Неужели Ольга и в самом деле ревновала к Веронике? Но ведь ни разу даже намеком не упрекнула его! Хотя настроение последнее время у неё было неважное. А у него ещё хуже - денежное содержание личному составу не выплачивали третий месяц, топливо не подвозили, и жизнь не только на аэродроме, но и в гарнизоне замерла. Многие офицеры отказались даже являться на построение, подались в город или в близлежащие села на заработки. Было не до ласковых слов жене, не до внимания... Вот Ольга и нашла объяснение... А уж коли жена не поверила в его порядочность, как мог поверить Вихлянцев, Дмитрюков, Филатов со своей завистливой и своенравной Софочкой, мечтающей больше мужа о его командирской должности.